Границы моего языка определяют

границы моего мира.

Людвиг Витгенштейн

В предыдущей экономико-терминологической «лингвосерии» автор намекнул о своем (уже не тайном) желании исследовать понятийный аппарат МСФО на разных европейских языках с позиции компаративной лингвистики. В настоящей заметке мы сделаем небольшой задел в этом направлении, чтобы, возможно, в последующем отыскать посредством Интернета хотя бы Концептуальные основы финансовой отчетности на «изучаемых» нами языках.

Есть у нас и еще одна задача: заинтересовать склонного к экономико-лингвистическим исследованиям читателя данной сферой изысканий. Как нам представляется, здесь имеется «не паханое поле», а перспективы «обильного урожая» с надлежащим образом изученного интернационального терминологического «пространства» велики.

Даже при незначительном обилии «плодов» с указанного «поля» они все равно дают «пищу» для размышлений исследователю, занимающегося проблемами учетно-экономической теории. По крайней мере, для автора этих строк это так и происходит.

     Переходим теперь к МСФО «не по-нашему», но с нашими выделениями и небольшими комментариями (рекомендуем особое внимание обратить на словосочетание «финансовая отчетность»):

    (англ.) International Financial Reporting Standards;          

    (нем.) Internationale Rechnunugslegungsgrundzätze (браво, немцы! Слово «финансовая» в подчеркнутом словосочетании даже не упоминается, а акцент сделан на подсчет или исчисление; к сожалению, не указан основополагающий объект квантификации );

    (нид.) Internationale normen voor financiéle verslaglegging;

    (фр.) Normes internationales d’information financiére (информация вместо отчетности!);  

    (ит.) International Financial Reporting Standards (применяется наименование МСФО на английском языке; также, кстати, поступают и датчане);

    (исп.) Normas Internacionales de Informaion Financiera (информация вместо отчетности!);

    (порт.) Normas Internacionais de Relato Financeiro;

    (рум.) Standarde internacionale de raporte financiara;

     (пол.) Międzynarodowe standardy sprawozdawczości finansowoj;

    (чеш.) Mezinárodni standarty účetniho výkaznitvi (браво, чехи! Нет упоминания слова «финансовая», вместо него применяется слово «учетная». Не указан основополагающий объект учета);

    (сл.) Medzinarodne štandardy financného výkanznictva;

    (хор.) Medunarodne standarde financijskoj izveštavanja;  

    (слов.) Mednarodni standardi računovodskega poročanja (браво, словенцы! Нет упоминания слова «финансовая», вместо него применяется слово «счетоводная». Не указан основополагающий объект учета. Не ясен перевод последнего слова);

    (мак.) Стандартите за меѓународно финансиско известување;

    (бол.) Международни стандарти за финансови отчети;

  (гр.) Διεθνών Προτύπων Χρηματοοικονομίκης Πληροφόρησης.

  Таким образом, английское слово «reporting» по-гречески «звучит» «плирофОрисис» или «плерофОрисис». В качестве справочной информации приведем ниже несколько греческих слов из словаря А.В. Сальновой:

   πληροφορία (плирофорИа): информация, сообщение, справка;

   πληροφορώ (плирофорО): информировать, доводить до сведения, сообщать.

Отсюда авторский перевод выражения «Διεθνών Προτύπων Χρηματοοικονομίκης Πληροφόρησης» с «почти греческим произношением»: Межэтнические прототипы хрематоэкономической информации.

 Любопытно, что эта греческая «информация» встречается в Новом Завете. Вместо собственных интерпретаций приведем слова евангелистов и иных новозаветных авторов. Так согласно древнегреческому словарю И.Х. Дворецкого аналогичные однокоренные слова встречаются в указанном источнике, например:

πληροφορια = полная уверенность;

πληροφορεω = исполнять, исполняться, сбываться; полностью удостоверять (!);

πληροφορηθεις = вполне уверенный;

τα πεπληροφορημενα πραγματα = вполне достоверные сведения (!).

Вывод: греческое слово «πληροφόρησης» свидетельствует о достоверной информации, то есть информации, которой можно доверять.

И еще о греках. В предыдущей «лингвосерии» мы хвалили их соседей (итальянцев) с позиции наименования форм бухгалтерской (финансовой) отчетности. Несколько лет тому назад автор писал о греческой отчетной информации. Воспользуемся фрагментами нашего сериала-путешествия «В поисках истоков двойной бухгалтерии, или В Греции все есть»:

Financial statements (англ.)  = Οικονομικές Καταστσεις (перевод: экономические характеристики/свойства);

 Statement of financial position = Κατασταση οικονομικης θεσης (последние два слова – это «экономическое состояние»);

Statement of comprehensive income = Κατασταση συνολικων εισοδηματων (последние два слова – это «совокупный доход»);

Statement of changes in equity = Κατασταση μεταβολων καθαρησ θεσης (последние три слова – это «изменение чистого состояния»; примечания: греки здесь пропустили «логос» «οικονομικης», то есть речь должна идти об изменении экономического нетто-состояния; полагаем, что слово «метаболизм» многим знакомо);

Cash flow statement = Κατασταση ταμειακων ροων (последние два слова – это кассовые/казначейские потоки).

Итак, в наименовании форм бухгалтерской (финансовой) отчетности греческих компаний совершенно не видно финансового «следа»! Но однозначна экономическая (!) «поступь». Еще раз восхитимся эллинами.

В заключение автор хочет бегло поделиться отдельными своими впечатлениями от экономико-правовой информации, почерпнутой нами в октябре текущего года при чтении последней редакции Гражданского кодекса Республики Беларусь (ГК).  Поскольку данный кодекс весьма близок его российскому «собрату», то заинтересовавшийся читатель сможет, как мы полагаем, проследить отмеченные нами гражданско-правовые тенденции в (почти) экономической терминологии и в соответствующем законодательстве Российской Федерации. В качестве справки напоминаем экономистам, что принцип начисления = правовой принцип (см. предыдущую «лингвосерию»).   

Во-первых, понятие «выручка» понимается в контексте полученного «на руки», то есть реально поступивших объектов (сумм).

Во-вторых, через весь ГК «проходят» такие понятия: затраты, издержки, расходы. Мы расположили их в алфавитном порядке, а не по частоте употребления. Нигде в ГК нет их определений, хотя из контекста они скорее употребляются как синонимы. Любопытно, как эти термины «звучат» в англо-саксонском (прецедентном) праве. Полагаем, что подобной «синомичной взаимозаменяемости» там не будет.

В-третьих, согласно ст. 14 убытки = реальный ущерб  + упущенная выгода. В этой же статье дана расшифровка слагаемых величин.

В-четвертых, совсем немного относительно объектов гражданских прав (см. их виды в ст. 128) с позиции философии Гераклита (все течет и меняется). Эти объекты согласно ст. 129 обладают способностью обращаться. Название этой статьи: «Оборотоспособность объектов гражданских прав». В последующей статье ГК дана классификация вещей с точки зрения их «текучести»: недвижимые и движимые.

И, наконец, очень кратко о разделе III ГК. Он посвящен обязательственному праву. В нашем понимании учетно-экономической теории правовое содержание данного раздела весьма близко (в определенном смысле) таким понятиям как финансовые активы и пассивы. Согласно нашей интерпретации ст. 288 ГК (с учетно-теоретическим уклоном) кредитор имеет финансовые активы (ресурсные права/требования), а должник – (финансовые) пассивы (ресурсные обязательства).

И еще. Приведем небольшую цитату из ст. 44 ГК (но с нашими выделениями): «В связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица либо вещные права на его имущество». Конечно, понятие «обязательственные права» звучит как-то «не по-русски». Тем не менее, зададим читателю «бухгалтерско-правовой» вопрос.  В каких формах бухгалтерской (финансовой) отчетности акционерного общества и как «количественно» отражаются указанные права акционеров?

В заключение приведем некоторые гражданско-правовые термины по-английски, но в выделительной интерпретации автора:

обязательство = obligation;

обязательственное право = law of obligations;

кредитор = obligee;

должник = obligor (кстати, по-французски должник «звучит по-русски» как «дебитор»);

стороны в обязательстве (кредитор и должник) = obligants (назовем их «облиганты»).

Остается только порадоваться за англичан с их сквозной облигационной основой. Кстати, на иных славянских языках гражданского законодательства первое слово в термине «обязательственное право» нередко «звучит» буквально как «облигационное».

Окончательно подводя итог этому экономико-правовому экскурсу в гражданско-правовые взаимоотношения, вновь напоминаем читателю о «зрительной» трактовке Аристотелем и Филодемом финансовых объектов. Все, что имеется в облигационных отношениях между облигантами (obligants), мы зачастую (а порой и никак) увидеть не можем! А вот учесть можем!

Вот такой (далее в настоящем предложении все выделенные жирным шрифтом слова из греческого языка, но в вольном авторском написании) логистико-номосский «оптический» парадокс получается (первые два греческих слова – это «счетно-правовой»). Разрешение его сути становится понятным, если твердо придерживаться принципа правовой антиципации ресурсных потоков. Это мы все о бухгалтерском учете как монетарно-квантификационной машине времени, позволяющей «раздвигать пространственно-временные горизонты» ресурсных комплексов отчитывающихся трансакторов.