В СТАТЬЕ «ЗА ГИБКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПРЕДПРИЯТИЯМИ» («Правда» от 17 августа с.г.) академик В. Трапезников поднял вопрос о существенном повышении эффективности нашего производства на основе правильного использования прибыли. Это направление многие будут приветствовать.

Проведенные на основе решений ноябрьского (1962 г.) и последующих Пленумов ЦК КПСС изменения в управлении народным хозяйством создали, на наш взгляд, особенно благоприятные условия к тому, чтобы усилить роль экономических методов воздействия на производство.

Для этого можно с успехом использовать прибыль как обобщающий (хотя отнюдь не единственный) показатель экономической эффективности производства. Следовало бы, с моей точки зрения, внести некоторые уточнения в предложения академика Трапезникова. Речь должна, по нашему мнению, идти не о прибыли в абсолютной сумме, так как, чем крупнее предприятие, тем больше при прочих равных условиях будет и прибыль. Значит, для оценки эффективности надо прибыль отнести к какой-либо базе, характеризующей мощность предприятия. Целесообразнее всего в качестве такой базы принять стоимость производственных фондов предприятия. Тогда оценка будет идти по рентабельности производства, под которой понимается отношение прибыли к стоимости производственных фондов. По-видимому, нужны для однородных предприятий по отраслям производства долгосрочные нормативы, которые должны определить меру поощрения в зависимости от достигнутого уровня рентабельности.

Дискуссия 1962 года показала, что величину поощрения надо соразмерять не только с величиной фондов, но и с массой приложенного живого труда на каждом предприятии. Это вполне разрешимая задача. Норма поощрения будет зависеть от уровня рентабельности, но сама эта норма может быть выражена как доля фонда зарплаты или же как ставка на одного трудящегося. Например, при рентабельности в 10 процентов в поощрительный фонд отчисляется из прибыли 7 процентов к фонду зарплаты, а при рентабельности, скажем, в 20 процентов в фонд поощрения отчисляется 12 процентов к фонду зарплаты и т.п. Такие нормативы должны быть тщательно разработаны. При этом предприятия не будут заинтересованы в искусственном увеличении фонда зарплаты, так как оно повлечен за собой повышение себестоимости продукции, а значит и уменьшение рентабельности.

Главным и наиболее серьезным возражением против рентабельности как показателя эффективности производства было то, что рентабельность весьма часто не совпадает с действительной эффективностью производства. Приводились многочисленные статистические данные в доказательство того наперед известного обстоятельства, что себестоимость продукции, например, растет, а прибыль и рентабельность в противоречие с этим фактом не падают, а увеличиваются, и т.д. Но это отнюдь не свидетельствует о том, что прибыль как измеритель эффективности работы не годится. Это – следствие дефектов ценообразования.

ЦЕНЫ у нас слишком часто отрываются от своей естественной базы – общественно необходимых издержек производства, какие ближе всего измеряются среднеотраслевыми затратами на те или иные продукты труда. Принцип государственных плановых цен почему-то понимался как принцип застывших цен, причем для всех изделий на один и тот же длительный срок. Это и создавало пестроту рентабельности изделий.

Но теперь все больше и больше распространяется убеждение, что цены должны сочетать стабильность с гибкостью. Цены должны пересматриваться на отдельные группы изделий по мере изменения соотношений между издержками производства в среднеотраслевом масштабе и действующими ценами, с учетом новизны, качества, эффективности новых изделий в эксплуатации или в потреблении.

Конечно, сочетание гибкости и стабильности цен – не простая и не легкая задача. Но если подойти к ней с позиций разумной и необходимой децентрализации, то такая задача разрешима. При этом можно широко использовать применявшийся в довоенной практике и оправдавший себя во многих отраслях принцип расчетных внутриотраслевых цен. Тогда для всех потребителей цена остается стабильной, но для производителей, смотря по уровню их оснащенности или по естественно-геологическим условиям, цены будут различными с тем, чтобы создать для них равные условия рентабельной работы. Можно, конечно, использовать и принцип рентных платежей за недра или за фонды. Все это – вопросы, настоятельно требующие решения.

Только путем гибкой политики цен и серьезного поощрения за рентабельность можно побудить предприятия наиболее эффективно использовать основные и оборотные фонды, непрерывно совершенствовать методы производства, обновлять типаж изделий и повышать качество продукции. Способы же, основанные на множественности оценочных показателей, диктуемых сверху в порядке заявочно-разверсточного планирования, вряд ли дадут нужные результаты.

РЕНТАБЕЛЬНОСТЬ в наших условиях вовсе не является единственным показателем эффективности. Прежде всего надо оценивать работу предприятия в зависимости от того, как оно выполняет поставки по количеству, номенклатуре, качеству изделий и срокам. Договорные поставки на основе прямых связей поставщиков и потребителей – основа стабильных планов. И эту оценку аккуратности поставщиков надо подкрепить рентабельностью. За нарушение условий поставок следует взимать чувствительные штрафы. И, наоборот, солидно поощрять добросовестных и инициативных поставщиков.

Такие показатели, как рост объема производства, повышение выработки, увеличение съема продукции с одного рубля основных фондов, снижение себестоимости и другие, - все они вместе и каждый в отдельности имеют самостоятельное значение в процессе планирования и учета. Но все они собираются, скрещиваются в рентабельности, которую потому и надлежит применять в качестве ключевого показателя для оценки эффективности работы предприятий.

Это вовсе не означает, что все разнообразие отраслей и предприятий будет игнорироваться. Общий поощрительный фонд образуется на основе единого принципа. Но внутри предприятий в разных отраслях и даже на различных заводах можно поощрять из этого фонда за те показатели, которые являются решающими для данных условий. Например, в добывающих и сырьевых отраслях или даже в заготовительных цехах больше всего поощрять за рост объема производства. В приборостроении – за повышение надежности продукции и т.д. При этом надо держаться правила: премирование строить не на инструкциях, регламентирующих до деталей процесс оценки и поощрения, а на расширении прав предприятий, в рамках единого фонда и общих законодательных норм. При чрезмерной регламентации премирование нередко превращается в надбавку, в гарантированные довески к зарплате, и его стимулирующая роль теряется. Надо побольше поощрять за индивидуальные достижения, причем быстро и оперативно.

В сущности, все эти принципы уже реализуются в опыте работы двух объединений швейной промышленности – «Большевичка» Московского городского совнархоза и «Маяк» Волго-Вятского совнархоза. Ныне подготавливаются такие же опытные мероприятия и на Украине. План для этих предприятий есть не что иное, как проекция заказов магазинов на данный отрезок времени. Предприятие составляет на основе заказов собственный план. Оценка идет по рентабельности, поощрение – только из прибылей, причем никакой регламентации того, за что и кого именно поощрять, не вводится, это – дело дирекции и общественных организаций предприятия. Все это сделано в целях улучшения качества продукции и ускорения ее реализации.

ПОЛЕЗНО заметить, что речь идет не о реформе показателей, а о реформе взаимоотношений предприятий с народным хозяйством. Поэтому странно, когда спорят о том, что лучше – нормативная стоимость обработки, например, или прибыль? Прибыль должна выступать как общая, конечная мера эффективности. Но самое главное состоит здесь в том, что прибыль не надо предписывать в планах сверху каждому предприятию, равно как не надо лимитировать и другие качественные показатели. Все эти показатели обязательно будут планироваться в масштабе республик и экономических районов, а также отраслей производства. Предприятия же со своей стороны на основе договоров поставок и норматива поощрения из прибылей могут вполне самостоятельно разрабатывать свои планы. При этом предприятиям будет выгодно как в плане, так и фактически добиваться максимальной рентабельности.

А так как рентабельность есть фокус или оптимальная точка пересечения всех других качественных показателей, то предприятия и должны стремиться к росту производства, обновлению продукции (выгодные цены!), к новой технологии (снижение себестоимости!), максимальному использованию оборудования по времени и мощности, минимуму оборотных запасов (высокая рентабельность!), повышению качества продукции (гарантия сбыта и реализация прибылей). Словом, они будут обеспечивать реальную эффективность производства, а не формальное выполнение показателей.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ прибыли, следовательно, не просто замена других показателей показателем прибыли или рентабельности. Если прибыль диктовать в планах, доводимых до предприятий, то нет гарантии против того, что предприятия нередко, как и теперь, будут стремиться к занижению планов и тем тормозить прогресс в производстве. Вот почему предприятия должны иметь длительно действующий норматив поощрения, который бы не пересматривался каждый раз, когда предприятия его превзойдут. Предприятия всегда должны быть уверены в том, что доля успеха достанется заслужившему этот успех коллективу.

То, что выгодно обществу в лице государства, должно быть выгодно каждому коллективу предприятия и каждому его члену! Надо сделать так, чтобы каждый шаг вперед приносил огромную пользу обществу, но вместе с тем доля этой пользы никогда не шла бы мимо данного коллектива.

Стоит еще сказать несколько слов о некоторых обозревателях в США и ФРГ. Стремление получше использовать прибыль в СССР они усиленно толкуют, как переход к рыночному хозяйству и даже, подумайте, к системе «свободного предпринимательства»! Некоторые кулики, находясь в болоте, считают, что лучше своего болота нет ничего на свете, и что все должны стремиться попасть в болото… Если бы у куликов был кругозор пошире, то они увидели бы, что прибыль в СССР может лучше измерить эффективность производства, чем при капитализме. У нас ведь нельзя увеличить прибыль путем спекуляции, намеренного повышения цен, неэквивалентного обмена с отсталыми и колониальными странами, давлением на уровень оплаты труда. Наша прибыль, если исходить из того, что цены правильно отражают среднеотраслевые издержки производства, есть не что иное, как инкассированный в денежной форме эффект роста производительности общественного труда. Вот почему мы можем, основываясь на рентабельности, поощрять за действительную эффективность производства. Но при этом поощрение не есть обогащение! Прибыль у нас не может превратиться в капитал, так как никто в частном порядке – ни директора, ни профсоюзы, ни отдельные лица – не могут приобрести на свою премию средства производства… Где же тут «частное предпринимательство», которое предвещают своим свистом «кулики»? Где же «рыночное хозяйство», если полностью сохраняет свою силу централизованное планирование, которое мы хотим улучшить и усилить, освободив его от деталей мелочного контроля над предприятиями и включив рычаги ленинского принципа материальной заинтересованности в самый процесс планирования?

Речь идет не о капиталистическом «предпринимательстве», а о том, чтобы усилить инициативу наших рабочих, инженеров и хозяйственных руководителей и поощрять за такую инициативу на основе социалистического закона «за высокие достижения – высокая оплата труда».

Многочисленные и подчас сложные задачи, возникающие на пути совершенствования методов экономического воздействия на производство требуют, на наш взгляд, более серьезных мер, чем создание временной комиссии из инициативных экономистов, как это предлагает академик В.А. Трапезников.

В. Мау в своей книге-обзоре «В поисках планомерности» занимается художественной резьбой по тексту так, чтобы у читателя создавалось впечатление, что в 60-е годы экономисты разделились на два (два с половиной) лагеря: кто предлагал премировать за выполнение плановых заданий, кто предлагал премировать за прибыль и рентабельность и кто предлагал премировать за позитивную динамику показателей. В действительности же этого антагонизма не было. Сам Либерман в своих статьях четко говорит, что премировать за прибыль можно только при выполнении плана по объему, номенклатуре, качеству и срокам поставок. В целом предложения Либермана, на мой взгляд, удивительно походят на предложения вернуть фонд директора, который был при Сталине.

Из книги В.П. Дьяченко «История финансов СССР (1917-1950 гг.)

Первостепенное значение среди мер хозрасчетного стимулирования, принятых 5 декабря 1946 г., имело восстановление фонда директора предприятия с 1 июля 1946 г.

Во время войны фонд директора предприятия был, как указывалось выше, временно отменен в связи с необходимостью добиться максимальной концентрации средств на нужды обороны. При восстановлении фонда директора были учтены недостатки его образования и использования в довоенные годы и соответственно внесены важные изменения.

Как и в довоенное время, источниками образования фонда директора являлась полученная предприятием прибыль или, если планом прибыль не предусмотрена, экономия от снижения себестоимости продукции. Но до войны отчисления в директорский фонд производились независимо от выполнения плановых заданий, а требовалось лишь, чтобы предприятие имело прибыль или экономию от снижения себестоимости продукции.

При восстановлении фонда директора условия его образования были усовершенствованы: отчисления в фонд производились лишь в том случае, если предприятие:

1. выполняет или перевыполняет план выпуска товарной продукции;
2. производит продукцию, ассортимент которой полностью соответствует плановому;
3. выполняет задание по снижению себестоимости, продукции;
4. выполняет план прибыли от реализации продукции.

Невыполнение хотя бы одного из этих условий лишало предприятие права на образование фонда директора. Тем самым намного было усилено значение этого фонда в деле стимулирования выполнения и перевыполнения плана по всем важнейшим не только количественным, но и качественным показателям.

Ранее, до войны отчисления в директорский фонд производились в одинаковом для всех отраслей промышленности размере (определенный процент от полученной прибыли или экономии). При восстановлении фонда директора в 1946 г, размеры отчислений от прибыли иле экономии были дифференцированы.

Для ряда отраслей тяжелой индустрии (машиностроение, угольная, нефтяная, металлургическая и некоторые другие) отчисления устанавливались в повышенных размерах: 10% от плановой и 75% от сверхплановой прибыли или экономии. Для всех остальных отраслей промышленности вводились две ставки отчислений в зависимости от уровня рентабельности: 4% от плановой и 50% от сверхплановой прибыли или экономии при пониженном уровне рентабельности.

С 1948 г., в связи с ростом рентабельности предприятий, размеры отчислений по всем отраслям промышленности были снижены соответственно до 5 и 45%; 2,5 и 30 и 1,2 и 15%. Общий размер фонда директора был определен в 5% фонда заработной платы промышленно-производственного персонала предприятий, пересчитанного на фактический объем товарной продукции.

При восстановлении фонда директора промышленного предприятия точно указывались основные цели, на которые могут расходоваться средства этого фонда: 50% —на сверхплановые затраты по расширению производства и жилищного фонда предприятия, другая половина — на улучшение культурно-бытового обслуживания работников предприятия и па их премирование.

Введенный сначала только для промышленных предприятий, фонд директора в 1947—1948 гг. был распространен почти на все другие отрасли государственного хозяйства.