| Меню сайта |
 |
|
|
 |
| Войти |
|
|
|
|
| Категория |
|
|
|
|
| Случайная картинка |
|
|
|
|
| Умная мысль |
|
|
Для счетоводства требуется не утонченная грамотность, но сносная грамотность и доля терпения, чтобы не пренебрегать мелочами и не откладывать их до другого более свободного времени, которого потом не будет. Л. Кривцун
|
|
| Старинный термин |
|
|
ВЕРИТЕЛЬ – кредитор.
|
|
| Последняя картинка |
|
|
|
|
| Социальные сети |
|
|
|
|
| Статистика |
|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
|
| Время жизни |
|
|
|
|
|
| Приветствую Вас, Гость |
18.04.2024, 22:37 |
|
|
Личка: 
|
|
Об этом написано на главной странице сайта. Но если совсем коротко и по-приятельски, это наука о принципах учета, а поскольку в настоящее время учет осуществляется в компьютерных базах данных, экаунтология – наука о принципах компьютерного учета.
Каждой научной дисциплине, если она считает себя за таковую, требуются принципы. Когда я занялся разработкой учетных принципов и пришел к кое-каким результатам, пришлось дать им название, чтобы не путать принципы компьютерного учета с принципами бухгалтерского учета. Потому что бухгалтерский учет и компьютерный учет – не родные братья, а дальние и недолюбливающие друг друга родственники. Бухгалтерский учет изобретался для регистрации информации на бумажных носителях, его принципы для компьютерного учета категорически не подходят. Тем более что за века существования бухгалтерский учет изрядно выродился и довел свои принципы до полного кретинизма. Принцип начисления и принцип осмотрительности – это принципы учета, по-вашему? Да полноте! Человек с незамутненным сознанием не поймет, как методология бухгалтерского учета трактует названные термины, и не в силу их великой сложности, а в силу их исключительной глупости. Если начать с утверждения, что земля покоится на трех китах, можно дойти до чрезвычайно сложных построений – к примеру, рассуждать об отличиях внутреннего устройства китов-атлантов от обыкновенных морских китов, – но будут ли подобные рассуждения плодотворны для науки? Наука занимается постижением окружающего мира, а не мифологических существ или надуманных категорий вроде бухгалтерского принципа начисления.
Не могу сказать, что сама экаунтология элементарна: практика показывает, что ознакомившиеся с ней бухгалтеры, в том числе знающие, не понимают ее логики. Тут я ничего не могу поделать. Утешаюсь мыслью, что сам-то я данную логику понимаю и применяю, в частности комментируя нормативную базу бухгалтерского учета. Строго говоря, в экаунтологии нет ничего особенно сложного: она не сложнее традиционной бухгалтерской методологии, хотя намного шире нее.
Шире – это мягко сказано. Пытаясь сформулировать универсальные принципы учета, мне пришлось поднять философские и экономические вопросы, но лишь потому, что учет оказался лежащим на стыке названных дисциплин. Как, в самом деле, можно что-то учитывать, не понимая, что именно требуется учитывать? От непонимания онтологического устройства мира – всякие замысловатые объекты бухгалтерского учета вроде нематериальных активов, доходов с расходами или стоимостных разниц. Возникает необходимость в философском разделе экаунтологии. Или как можно правильно учитывать хозяйственную деятельность, если сама хозяйственная деятельность устроена неправильно, ведется с извращениями? Очевидно, что правильный учет возможен лишь при правильном устройстве своего предмета: нужно первоначально реформировать хозяйственную деятельность, а потом уже организовывать ее учет. Отсюда – третий раздел экаунтологии, экономический.
Самое скверное, что мне пока не удалось сформулировать экаунтологию идеально. Первые попытки вообще оказались провальными, лишь последняя – «Экаунтология: компьютерный учет вместо бухгалтерского» (2012) – окончилась относительно приемлемым результатом. Надеюсь, жизнь не откажет в завершении моего самого оригинального труда, тем более что мысли и желание соорудить из имеющегося нечто более общепонятное имеются.
Такова она, моя экаунтология – наука для умов, которые не удовлетворены действующей бухгалтерской методологией, осознают ее страшную оторванность от современной компьютерной жизни и желают уяснить для себя немаловажный вопрос: как все-таки надо учитывать? |
Сначала я писал название дисциплины с двумя «к», согласно английскому account. Потом труднопроизносимое двойное «к» мне настолько осточертело, что я решил писать с одним «к»: экаунтология. В конце концов, не все ли равно, как дисциплина называется – главное, каковы ее перспективы.
|
Нигде больше не встречал понятия нулевого объекта, только в своей экаунтологии. Между тем это понятие позволяет – ни больше ни меньше – представить механизм образования мироздания, при этом изучение нулевого объекта не составляет особых сложностей.
Понятие нулевого объекта целиком обусловливается понятием объекта, а что такое объект? Это нечто: все равно что, но непременно что-то. У человека имеются органы чувств, также способность к мышлению, но как бы человек ни воспринимал окружающую его действительность – увидел, потрогал, услышал, обонял, попробовал на вкус или попросту помыслил о ней, – человек всегда воспринимает нечто, что принято называть объектом. Таким образом, объективность – это способ восприятия человеком окружающей обстановки. Немыслим акт восприятия, не связанный с каким-то объектом – этого нельзя даже представить, не говоря о том, чтобы исполнить на практике.
Так как человек существует своими восприятиями, то существует он посреди объектов, составляя вместе с ними единое мироздание. Однако объективность – понятие вовсе не инертное к другим понятиям: из него вытекает множество любопытных и далеко заводящих выводов.
Если объект – это нечто, выхваченное из окружающей действительности посредством чьего-либо восприятия, тогда обязательно существует что-то большее по размеру, из чего это нечто, то есть воспринятый объект, выхвачено. Когда вы разглядываете в лесу одно из деревьев – какую-нибудь особо пушистую елочку, – обязательно должен существовать остальной лес, хотя в данный момент вы наблюдаете единственное дерево. Точно так же, разглядывая ветку на дереве, вы самим своим актом восприятия утверждаете существование других веток, в настоящий момент вами не воспринимаемых. Во всеохватном восприятии всего существующего нет никакого смысла, это невозможно чисто технически, так как отрицает сам акт восприятия. Если и не акт восприятия, то существование субъектов точно отрицает: нельзя вообразить субъектов, одновременно воспринимающих все существующее – в таком случае это были бы идентичные, с абсолютно одинаковым восприятием субъекты. Вы воспринимали бы мир в точности так, как тетя Маша, и дядя Володя, и племянник Сережа, и не только воспринимали органами чувств, но и мыслили точно так же, поскольку мышление есть один из способов восприятия действительности – в результате люди оказались бы ничем друг от друга не отличающимися существами. В этом случае в понятии субъекта не было бы онтологической необходимости. Мироздание существовало бы, возможно, – да только в таком мироздании отсутствовали бы вы, внимательный мой читатель, вместе со своими об этом мире представлениями.
Однако каждый из нас воспринимает мир по-своему – по-своему или только часть окружающей действительности, не суть важно, – поэтому понятие объективности (как и субъективности) в нашем бытии присутствует. Просто мир так устроен, ничего с этим не поделаешь.
Любой объект – часть какого-то большего объекта (или нескольких меньших, если объекты не разделяются на части, а объединяются в нечто большее). Я говорю о разделении или объединении, потому что человеческое восприятие именно тем и занимается, что разделяет или объединяет объекты. Когда вы, гуляя по лесу, останавливаете взгляд на пушистой елочке, то выделяете ее из окружающего ельника, тем самым разделяете обступивший вас лес на составные части. Для этого не нужно выкапывать елочку с корнем и уносить домой, достаточно бросить на нее беглый взгляд и – о чудо! – происходит разделение целого объекта на составные части. Причем восприятие обладает способность не только разделять объекты, но и соединять. Видя перед собой несколько молодых деревьев, вы восторженно восклицаете: «Да на этой поляне целый лес вырос!». В этом случае вы воспринимаете все увиденные деревья целиком, в качестве леса, тем самым занимаетесь объединением более мелких объектов в один крупный.
Объективность приводит нас к пониманию того, что объекты существуют не сами по себе, а в неразрывной связи с предшествующими им. Невозможно что-то разделять или соединять в новый объект, если предшествующий объект отсутствует: у каждого, каждого, каждого объекта мироздания имелся свой предшественник, из которого новый объект был некогда образован. И тут возникает интереснейший вопрос, а какого предшественника имел самый первый объект в мироздании? Очевидно же: если каждый объект имеет предыдущий, то предыдущего обязан был иметь и самый первый по порядку объект мироздания, а как первый объект может иметь предшественника, если данный объект первый по определению? Либо мироздание не имеет ни конца, ни начала, а тянется без толку и цели из бесконечности в бесконечность.
Нулевой объект позволяет разрешить указанное противоречие. Он и есть тот самый искомый нами объект, предшествовавший первому в мироздании (собственно, не только в мироздании, но и в любой другой информационной системе). Нулевого объекта никогда ранее в мироздании не было, тем не менее первому зарегистрированному объекту он все равно предшествует. Но конечно, при отсутствии регистрации и в сравнении с остальными зарегистрированными в системе объектами, нулевой объект обладает значительными особенностями.
Регистрация в информационной системе, о которой я сейчас упомянул, это, с обыденной точки зрения, восприятие действительности. Вы воспринимаете окружающие вас объекты посредством органов чувств и мышления, а если рассматривать объекты вне зависимости от ваших восприятий, относительно мироздания как информационной системы, то объекты регистрируются. Акт восприятия идентичен акту регистрации: зарегистрировать объект относительно субъекта означает, что субъект воспринимает данный объект. Терминология могла быть иной, но суть дела от этого не поменялась бы.
Не будучи зарегистрированным в системе, нулевой объект не может обладать свойствами, присущими другим объектам. Глядя на лесную красавицу, вы восхищаетесь тем, какая она зеленая, пушистая, стройная, мохнатенькая и т.п. Все перечисленное – свойства елочки, которые вы воспринимаете посредством органов чувств и мышления, то есть посредством регистрации елочки в информационной системе мироздания. А если бы елочка не была зарегистрирована, ее свойства оказались бы не воспринятыми: вам нечего было бы воспринимать. Нулевой объект в информационной системе мироздания не регистрируется, поэтому вы не способны его воспринять, то есть воспринять его свойства, поскольку человеческое восприятие вещи осуществляется посредством восприятия его свойств. Нельзя воспринять объект как таковой: органами чувств воспринимаются лишь свойства объекта, а через них сам объект.
Нулевой объект не обладает свойствами, и о нем буквально ничего нельзя сказать, кроме того что он существует. Нулевой объект никакой: не красный и не зеленый, не холодный и не горячий, не сладкий и не горький, не громкий и не тихий, – короче говоря, неопределенный. Но поскольку все прочие составляющие мироздание объекты возникают именно из нулевого объекта, можно утверждать, что нулевой объект безразмерный. То есть о его размерах мы ничего сказать не можем и никогда не сможем, но известно доподлинно: поскольку наше мироздание, возникнув из нулевого объекта, является его составной частью, нулевой объект больше нашего мироздания.
Итак, нулевой объект можно охарактеризовать как неопределенный (с отсутствующими свойствами) и безразмерный (что бы мы в нашем мироздании ни вообразили, объекты нашего воображения будут заведомо меньше нулевого объекта). Не верите? А вам не кажется, что размеры и свойства объекта, скажем, регистрируемого в бухгалтерской программе (объекта бухгалтерского учета), всегда будут соответственно меньше и беднее свойств объектов, составляющих окружающий мир, наше с вами мироздание? Ведь информационные системы возможно вкладывать в друг друга: есть грандиозная и неохватная для нас система мироздания, а есть крохотная и вполне себе изучаемая бухгалтерская база данных, в которую вы помещаете записи по служебной необходимости.
Третьей известной характеристикой нулевого объекта будет его непознаваемость – говоря языком философии, трансцендентность. Люди существуют в своем мироздании – своей информационной среде, за пределы которой им не выбраться. Поэтому рассуждать о том, что находится за пределами их информационной системы, люди не имеют права: данная категория является для них трансцендентной.
Представьте, что объект учета, зарегистрированный в вашей бухгалтерской программе, удивительным образом приобрел интеллект – положим, вовсе не удивительным, а благодаря тому, что вы зарегистрировали его таким образом (посредством какого-нибудь хитрого гаджета), что объект приобрел возможность рассуждать на отвлеченные темы окружающей действительности. Много ли такой «думающий» объект сможет понять исходя из доступных ему восприятий?
Вот наш «думающий» объект воспринимает, что вы регистрируете в бухгалтерской базе данных другие объекты и приступает к логическому анализу. «Ага! – размышляет этот склонный к философствованиям объект. – Оказывается, я не одинок. Гляди-ка, в мире, помимо меня, существуют другие объекты, такие разные, регистрируемые по дебету или кредиту. И что характерно, один объект всегда регистрируется по дебету, а второй по кредиту». И так далее.
Способен ли наш «думающий» объект сделать верные выводы о том, что находится за границами его информационной системы, в частности о вас, расположившемся в мягком кресле и оттуда со смехом следящим за его рассуждениями? Только в той мере, в какой регистрируемые в бухгалтерской программе объекты соответствуют реалиям нашего с вами мироздания. Наверное, посредством анализа доступных ему закономерностей «думающий» объект смог бы сделать некоторые выводы, даже верные, но лишь в той степени, в которой ему будет позволено вами как создателем его информационной системы. Ведь при желании вы всегда сможете изменить правила игры: добавлять объекты, ранее неизвестные, или добавлять объекты по ранее запрещенным правилам и т.п. Нашему «думающему» объекту предначертано философствовать лишь в той степени, в которой ему дозволено программными средствами – инсталлированными вами, вовсе не им!
Отсюда вытекает четвертое свойство нулевого объекта – его нахождение извне информационной системы, началом которой нулевой объект послужил. Наше с вами мироздание, для «думающего» объекта учета грандиозное и непознаваемое, находится извне его информационной системы, но точно так же мы заключены в свою информационную среду – мироздание, – за пределы которой нам не выбраться. Кто-то в этот момент, сидя в мягком кресле, возможно, насмехается над нашими с вами интеллектуальными усилиями осмыслить окружающее и прикидывает, а не изменить ли ему условия нашего существования, для придания нового импульса интеллектуальным усилиям «подопытных кроликов». Этот кто-то – Создатель, разумеется: тот великий и непознаваемый, кто зарегистрировал первый объект в нашем поначалу элементарном мироздании, а потом и все последующие объекты, либо, в качестве варианта, установил законы, по которым объекты стали в дальнейшем разделяться и объединяться, чтобы со временем стать бесчисленными.
Можно возразить, что Создатель нашего мироздания в свою очередь обитает в своей информационной системе, которую, согласно представленной мной логике, тоже в свою очередь кто-то спроектировал и создал, какой-нибудь Создатель Создателя, и так далее. Чем, спрашивается, подобное лучше тянущегося в бесконечности мироздания? По сути, ничем.
Спокойствие: у экаунтологии имеется ответ и на этот провокационный вопрос.
При создании нами «думающего» объекта бухгалтерского учета мы использовали – в состоянии были использовать – лишь законы, присущие нашему мирозданию. Мы теоретически не могли создать в искусственной информационной системе ничего такого, что не было бы присуще нашему мирозданию. Вместе с тем мы не были обязаны, да и при всем желании не могли вместить в искусственную информационную систему – бухгалтерскую программу – все законы нашего мироздания. Следовательно, производная система всегда беднее на идеи системы прародительской. В окружающем нашего Создателя «прародительском» мироздании – том самом, представляющем для нас нулевой объект, – могут действовать совершенно иные законы, в том числе законы логики, которые по причине их трансцендентности мы не постигнем. Как знать, а вдруг «прародительское» мироздание вполне себе ограничено по размерам и не требует для своего обоснования никакого нулевого объекта, который безусловно требуется для обоснования существования нашего «дочернего» мироздания?!
Как видите, понятие нулевого объекта приводит к весьма неординарным выводам, затрагивающим в частности и распространенную у физиков теорию большого взрыва. Никогда не мог понять: если материя образовалась в результате большого взрыва, что, собственно, взорвалось-то? Да ничего не взрывалось, первый объект был внесен из нулевого объекта, извне: Создатель всего-навсего зарегистрировал в дотоле пустой базе данных нашего мироздания первый материальный объект. Зарегистрированный первым объект начал делиться – не исключено, что посредством взрыва, как то предполагают наши всеведущие физики, – образуя все новые и новые материальные объекты, со временем ставшие бесчисленными, по крайней мере кажущиеся нам бесчисленными.
Такой концепции сотворения мира придерживается экаунтология.
|
В какой другой философской системе приход и расход – базовые понятия?! Только в экаунтологии. Правда, они понятия хотя базовые, но не аксиоматические. Аксиоматическим в экаунтологии является понятие объекта, а все прочие понятия, в том числе прихода и расхода, из него выводятся.
Что такое объект? Результат дифференциации или интеграции. Не существует объекта, взявшегося ниоткуда, а существует объект, являющийся результатом либо разделения предыдущего объекта на части либо объединения нескольких предыдущих объектов в один бóльший. Предыдущий объект, в единственном или множественном числе, всегда имеется, хотя бы нулевой, в информационной системе не регистрируемый. Получается, что объект не просто регистрируется, а регистрируется обязательно по приходу. А впоследствии его вынужденно придется регистрировать по расходу – в случае если объект разделится на более мелкие части либо сольется в качестве части с более крупным объектом: нужно же будет указать, откуда появившиеся объекты взялись?! Таким образом, объекты всегда регистрируются по фазам существования: приходу или расходу.
Обратите внимание, что прихода и расхода у одного объекта может быть несколько. Каким образом? Таким, что разделять один объект на мелкие части возможно бесчисленное число раз. Физики полагают, будто вещи можно разделять вплоть до элементарных частиц – тех, из которых, словно из детских кубиков, сконструировано наше мироздание. Экаунтология считает иначе: вложенность объекта определяется не тем, из скольких более мелких объектов состоит исследуемый объект, а напротив, возможность разделить объект на определенное количество частей определяет его вложенность. Логика противоположна физической. В физическом смысле вещь состоит из ранее разделенных, но теперь сомкнутых воедино частей, на которые возможно рассыпать объект. Когда объект был ранее разделен и сомкнут, возражений у экаунтологии не находится, однако с ее точки зрения разделить можно и такой объект, который никогда ранее не разделялся. Почему нет? Если первый - самый первый! – объект мироздания образовался в результате дифференциации из нулевого, он не мог быть ранее разделен на части, затем вновь собран. Выходит, что первый объект был элементарным, тем не менее начал интенсивно делиться, в результате чего, по истечении многих актов дифференциации, образовалось мироздание в том многообразном виде, в каком оно нам известно и неизвестно. Точно так же, как разделять на части, объекты возможно собирать воедино, то есть прибавлять к одному объекту множество мелких «кусочков», что равносильно многократной регистрации объекта по приходу.
Поэтому я и говорю: приход с расходом категории не менее объективные, чем аксиоматическая категория объекта. Нельзя зарегистрировать (воспринять, произнести, помыслить) объект вне фазы его существования, то есть не по приходу, который проявляет себя в том, что при этом обязательно затрагивается другой объект по противоположной фазе своего существования – расходу. Отсюда следует закон сохранения материи, гласящий: ничто не возникает ниоткуда и не исчезает бесследно. Первый объект возникает из нулевого и исчезает (может исчезнуть) во втором, и т.д. А почему? Экаунтология дает исчерпывающий ответ: потому что приход одного объекта и расход другого объекта онтологически взаимосвязаны. Нельзя зарегистрировать (воспринять, произнести, помыслить) объект без того чтобы не изъять этот объект из другого.
Странно, но в голову не приходит ни одной философской системы, построенной на понятиях прихода и расхода. Не могу поверить, что за двадцать пять веков существования философии среди представителей этой науки не нашлось ни одного бухгалтера. |
Если принять главный постулат экаунтологии о мироздании как информационной системе, многие заурядные на обывательский взгляд понятия окажутся весьма и весьма непривычными. Например, понятие силы.
Что такое сила с точки зрения физики? Откроем кладезь знаний современного человека «Википедию» и прочитаем: сила — векторная физическая величина, являющаяся мерой интенсивности воздействия на данное тело других тел, а также полей… Хорошо, мера интенсивного воздействия. Одни тела воздействуют на другие тела, но по какой причине и с помощью чего? Откуда сила взялась и что собой представляет, то есть какова ее физическая природа? Я в физике слабо разбираюсь, но мне кажется, что на подобное можно воздействовать только подобным: если между вещами, представляющими собой материальные объекты, возникает воздействие, то данное воздействие также должно иметь материальную природу, иначе никакого воздействия не образуется. На консервную банку можно воздействовать только консервным ножом, а если попытаться воздействовать на нее лаской и уговорами, обеда не дождешься. Но если сила – нечто материальное, откуда тогда берется воздействие между самой силой и вещью, на который сила воздействует? Проплутав в трех соснах до вечера, вновь сталкиваемся с философской проблемой, с которой начинали экскурсию.
Давайте разбираться.
Если вещи – лишь записи, суть некие информационные элементы глобальной мирозданческой базы данных, как утверждает экаунтология, а сила к подобным информационным элементам не относится, что она собой может представлять? Некую характеристику основных информационных элементов – объектов? Только не одно из присущих объектам свойств, конечно: мы же не воспринимаем действующую физическую силу наподобие того, как воспринимаем цвет вещи, или издаваемые вещью звуки, или запахи?! Нет, к свойствам объектов мироздания сила точно не относится. А к чему относится?
Вот я держу в ладони мячик. С точки зрения экаунтологии, мячик есть информационный элемент, обладающий некоторыми характеристиками. Нас из многочисленных присущих мячику характеристик будет интересовать единственная: местоположение. Итак, я держу в руках мячик, обладающий неким определенным пространственным местоположением. И тут разжимаю пальцы. Мои пальцы – тоже информационный элемент, обладающий собственными характеристиками. Но в данном случае характеристики моих пальцев не имеют значения, значение имеет последовательность регистрируемых в мироздании вещей: сначала был зарегистрирован мячик, зажатый в моей ладони, а затем были зарегистрированы разжатые пальцы. Дальнейшее понятно. Вследствие того, что я разжимаю пальцы, мячик падает на пол, тем самым изменяет одну из своих характеристик – пространственное положение. С точки зрения физики, мячик упал на пол из-за земного притяжения, то есть из-за того, что планета Земля оказала на мячик силовое воздействие. А с точки зрения экаунтологии, никакой таинственной силы в природе не существует – существует действующая в качестве законов мироздания последовательность записей. После регистрации одних вещей в обязательном порядке производится регистрация других (или свойства других вещей определенным образом изменяются, что в любом случае требует регистрации). Если я разжимаю пальцы, мячику полагается падать и он падает – так устроено Создателем, ничего не поделаешь. Человек не может контролировать информационную базу мироздания, точно так как нарисованному им человечку – скажем, мультипликационному персонажу, пусть мыслящему и страдающему, – не по силам контролировать свои действия. Кто-то иной, действующий извне, придает его действиям логику и очарование.
Если в научной лаборатории принято кормить кроликов ровно в девять утра, возможно, невинным подопытным ушастым зверькам представляется, что лоток со свежей зеленью, каждое утро волшебным образом появляющийся в клетке, составляет непреложный закон природы. Горько разочаровывать милых зверьков, но своевременно возникающий лоток вовсе не закон природы, имманентно присущий сытному, но короткому кроличьему существованию, а кем-то – если конкретно, начальником лаборатории, бородатым дядькой в замызганном белом халате, – установленное правило. И совершенно не факт, что этот малопривлекательный дядька действует в интересах кроликов, то есть некоторым образом он, наверное, и действует, но при этом преследует все-таки свои, непостижимые для миниатюрных кроличьих мозгов цели.
Признавая и прямо называя человечество подопытным искусственным сообществом, приходится признать, что законы природы, проявляющиеся в воздействующих друг на друга вещах, предназначены для чего-то высшего, трансцендентного, а для существ иного информационного бытия, способных это трансцендентное постигнуть – я имею в виду Создателя нашего мироздания, – нечто вполне конкретное. Имей Создатель иные цели, в мироздании были бы установлены иные законы природы, и все прекрасно работало бы, будьте уверены. Мячик не падал бы из разжатых пальцев на пол, а весело устремлялся ввысь и исчезал за облаками, а физики убедительно рассуждали, что между материальными телами – нате, полюбуйтесь сами, если не верите. – действуют силы взаимного отталкивания. А почему сами физики не устремляются за облака? Мало ли… допустим, силы взаимного отталкивания действуют только между шарообразными телами, а физики еще не настолько шарообразны, чтобы силы их отталкивания с землей хватило для свободного воспарения над поверхностью.
Все-таки тела взаимно притягиваются, а не отталкиваются. Не с целью ли воздействовать друг на друга, ведь воздействовать друг на друга логично поблизости, а не в отдалении? Получается, что законы природы установлены таким образом, чтобы вещи могли друг на друга воздействовать. |
Одно из правил экаунтологии гласит: объект обозначается идентификатором и характеризуется признаками. Объекты – это вещи мироздания, те строительные кирпичики, из которых мироздание построено. Каждый из объектов в информационной системе мироздания каким-то образом обозначается, или идентифицируется – так, чтобы можно было сказать: это один объект, а это второй. Однако используемый в мироздании способ идентификации остается для человека непостижимым: нельзя взглянуть со стороны на информационную систему мироздания, в которой пребываешь. Лишь то, что воспринимается органами человеческих чувств – свойства окружающих человека вещей, их признаки – людям понятны, о них мы сегодня и поговорим. Доступные нам ощущения: зрение, обоняние, осязание, слух и вкус, – определяют не только внешний в отношении человека окружающий мир, но и самого человека как объект окружающего мира. Материальный объект, неодушевленный ли, одушевленный ли, можно увидеть, обонять, осязать, услышать или попробовать на вкус – другого способа восприятия мироздания человеку не дано. Таким образом, что в информационной системе мироздания объект обозначается идентификатором, для человека трансцендентным – как это сделано, неизвестно, однако всегда можно сказать: это один объект, а это другой, – и характеризуется ощущениями, при помощи которых объект может быть воспринят.
Воспринят кем? Живым существом, разумеется.
Живое существо – иначе говоря, субъект. Субъект – понятие, производное от объекта, но важно в данном случае другое: то, что ощущения относятся не только к объектам, но и субъектам, то есть одни ощущения характеризуют объекты, а другие субъекты. В это сложно поверить, однако простейший анализ собственных ощущений – а они у всех людей вроде бы одинаковы – приводит к такому выводу.
Чтобы не путаться в комбинациях ощущений, представим человека чувствительно упрощенного, сведенного до двух органов восприятия: зрения и осязания. Это, наряду со слухом, основные органы чувств, которыми человек пользуется, поэтому в таком упрощении не будет ничего надуманного и слишком противоестественного: просто человек временно в уши затычки, а что до обоняния и вкуса, так эти органы для человека не главные, а очевидно вспомогательные, в сравнении с соответствующими органами других представителей животного мира практически не развитые.
Итак, наш экспериментальный человек воспринимает мир посредством зрения и осязания. Не кажется ли вам, что эти органы чувств воспринимают нечто различное – не в том смысле, что воспринимают по-разному, как и полагается разным признакам, а в том, что названные признаки характеризуют нечто различное, не совпадающее?
Рассмотрим зрение и осязание по отдельности.
Что характеризует зрение? Объекты, разумеется – правильно, объекты. В зрительном мире нет места субъективности, хотя люди ошибочно полагают, будто объективность и субъективность всегда слиты воедино. Вовсе не слиты: попробуйте, ориентируясь исключительно на зрение и не привлекая в помощь мышление, взглянуть на окружающий мир и разобраться – я имею в виду, зрительно ощутить, – что является объектом, а что субъектом. У вас не получится.
Передо мной находится зрительная картинка: экран ноутбука и руки, набирающие текст на клавиатуре. Я знаю, что это мои руки, и в обыденном понимании могу ими управлять, однако как определить принадлежность рук какому-либо субъекту зрительно? Я знаю, что это мои руки – но это мышление, а что касается зрения, для зрения экран ноутбука идентичен человеческим рукам: все это объекты. Получается, что при помощи зрения человек не в силах разделить окружающий мир на объекты и субъекты: если бы единственным присущим человеку чувством было зрение, у человека не оказалось бы фактической возможности отделить свое тело от окружающей обстановки!
Теперь обратимся к осязанию. Что воспринимается осязательно – вы уверены, что объекты? Ничего подобного: посредством осязания воспринимаются исключительно субъекты! Если увидеть можно лишь нечто внешнее в отношении человека, то осязать можно исключительно внутреннее: что бы вы ни потрогали, вы ощутите лишь собственное тело, а вовсе не внешний в отношении тела объект. Вы вовсе не потому способны потрогать что-то собственным телом, что рецепторы осязания расположены на теле: осязание характеризует субъекта, поэтому все, что бы вы ни осязали, словно по волшебству оказывается вашим телом. Не берусь судить, что чувствуют урожденные слепцы, но если экаунтология права, для слепцов (конечно, если слепцы ориентируются на доступные им ощущения, не привлекая в помощь мышление) весь огромный окружающий мир должен воплощаться в субъекте.
Это застарелая философская проблема: субъект воспринимает объект или объект воспринимается субъектом, – сводящаяся к тому, что первичней. Если субъект воспринимает объект, тогда ни о каком первичном объекте речи не идет: все мироздание оказывается порождением единственной точки – разума того субъекта, который посчастливилось обладать воспринимающим «я». Это идеализм, переходящий в солипсизм. Второе не лучше: в этом случае мироздание приобретает мерзко-материальные черты, в которых не находится места уже субъекту. Это вульгарный материализм.
Экаунтология решает проблему оригинально, по-своему: по ее мнению, одни органы человеческих чувств характеризуют объекты, тогда как другие субъекты. Утверждения, что субъект воспринимает объект или объект воспринимается субъектом, неверны оба, так как в одних случаях ощущениями характеризуется внешние в отношении человека объекты, в других случаях – непосредственно человек в качестве субъекта. Когда я вижу собственную руку и одновременно осязаю пальцами компьютерную клавиатуру, это, собственно, два разных, не относящихся друг к другу способа восприятия, и лишь их совмещенность в отношении меня, то есть в одной определяющей меня в мироздании записи, позволяет, не без помощи мышления, совместить имеющиеся разнородные восприятия в единую объект-субъектную «материальную» картинку.
Сказанное – не просто идея, а идея, основанная на наблюдениях за собственными ощущениями, элементарный по простоте эксперимент, к которому может прибегнуть любой желающий. В результате эксперимента выяснится, что признаками субъекта являются осязание и вкус, тогда как признаками объекта – зрение, слух и обоняние.
Органы чувств играют в человеческой жизни неравнозначные роли, от главенствующих подобно зрению до вспомогательных подобно обонянию, что объясняется длительной эволюцией. Ведь сотворенность человека извне, Создателем нашего мироздания, не отрицает эволюционных возможностей. На ранних этапах существования человеческих особей необходимость в обонянии присутствовала, но впоследствии условия существования изменились, и данный орган чувств сохранился в качестве вспомогательного.
В соответствии с постулатами экаунтологии: объекты и субъекты обозначаются идентификаторами и характеризуются признаками, причем каждый своими.
В отношении объектов все ясно, а вот в отношении субъектов – далеко не все. Субъект – понятие, производное от понятия объекта, обозначать идентификаторами его необходимо, иначе субъекта в информационную систему никак не ввести, а вот характеризовать признаками совершенно не обязательно, можно было обойтись без этого. Мироздание прекрасно существовало бы, если бы осязание и вкус характеризовали не субъекты, а объекты: человек по-прежнему чувствовал бы, но – уже не собственное тело, а внешний в отношении «я» мир.
Что изменилось бы, будь мироздание устроено описанным способом? Только одно: человек лишился бы собственного тела, перестал быть активным деятелем мироздания, а стал его пассивным созерцателем. Вследствие чего, спрашивается, человек способен преобразовывать окружающий мир? Вследствие обладания телом, принадлежащим этому преобразуемому миру. Не обладай человек телом, не представляй собой обычный материальный объект среди прочих, он мигом превратился в этакого бесплотного духа, способного воспринимать мироздание и мыслить о нем, но никак не участвовать в нем и преобразовывать его. А чувствующей плотью люди обладают за счет того, что субъект – их человеческое «я» – характеризуется осязанием и обонянием, осязанием в первую очередь. Все это – взгляд с информационной точки зрения, при рассмотрении мироздания в качестве глобальной информационной системы.
Если мироздание могло быть сотворено одним способом, но почему-то сотворено иным способом, наверное, Создателю нашего мироздания это зачем-то понадобилось – сделать человека активным деятелем. Тут кроется ответ на вопрос о целях человеческого существования: мироздание сотворено таким образом, чтобы его преобразовывали, орудием преобразования выбран человек, а направления требуемого преобразования человеку необходимо искать там же, где ответы на остальные вопросы – в самом мироустройстве. Это единственная, хотя весьма умозрительная возможность постичь собственное предназначение. Ничего иного человечеству не остается. |
Поговорим еще о понятии силы.
Вещи взаимодействуют между собой силовым образом, в результате чего, в обыденном понимании, получают возможность менять свойства. С точки же зрения экаунтологии, сила определяется последовательностью записей в информационной системе мироздания, поэтому силовые взаимодействия между вещами – лишь некая закономерность, которую удается отследить благодаря изменению свойств вещей. Вы толкаете мячик, и тот перекатывается по столу, а если бы мячик не толкнули, он остался бы на столе в неподвижном состоянии. Последовательность регистрируемых вещей здесь очевидна, но любопытней другое.
Мироздание как-то так устроено, что одни вещи при взаимодействии остаются практически неизменными, тогда как другие заметно, подчас кардинально изменяются. Когда вследствие вылета на встречную полосу сталкиваются два равноценных легковых автомобиля, их повреждения обычно сопоставимы, но при аналогичном печальном происшествии с легковым и большегрузным автомобилями, повреждения отличаются: понятно, что легковушка сминается вдребезги, а повреждения самосвала не столь катастрофичны. Если же легковой автомобиль столкнется с капитальной бетонной стеной, повреждения бетонной стены окажутся едва заметными.
К чему эти тривиальные житейские истории? К тому, что одни вещи, вступая во взаимодействие – оказываясь в определенной последовательности записей – выходят из нее практически неизменными, тогда как другие сильно изменившимися. Причем, в зависимости от ситуации, вещи могут как изменять другие вещи, так и изменяться под их воздействием: сегодня легковушка врезалась в штакетник и легко отбросила его в сторону, а завтра с той же легкостью самосвал подомнет под себя зазевавшуюся легковушку.
Физики объяснят, что изменение объектов зависит от характера их взаимодействия, массы объектов, твердости и что-нибудь еще наверняка придумают, но я не уверен, что объяснения физиков окажутся правильными. Какие категории более фундаментальны: свойства взаимодействующих объектов (а ими, по утверждению экаунтологии, являются лишь присущие человеку ощущения) либо масса, твердость и другие физические термины? По-моему, первичны свойства вещей, а качества вроде массы, твердости и многих других общеизвестных понятий – не более чем абстракции, производные от свойств вещей либо, того хуже, выдуманные физиками в поддержку своих научных концепций. В окружающей нас действительности нет никакой массы и никакой твердости в качестве объективно присущих вещам свойств – по той причине, что отсутствуют соответствующие данным понятиям ощущения, – хотя это не означает, что масса и твердость суть ложные категории. Они не ложные, просто они характеризуют не объективные свойства вещей, а возникающие между вещами отношения. Грубо говоря: самосвал не потому подминает под себя легковушку, что обладает большей массой, а – считается, что автомобиль, который при лобовом столкновении подминает под себя другой автомобиль, обладает большей массой. Различия в формулировках, надеюсь, понятны: в первом случае масса – объективно присущее вещам качество, во втором – абстракция, характеризующая отношение между вступающими во взаимодействие вещами.
Однако я веду речь не о трактовках нашего мироздания физиками, а через физиков – безмозглыми обывателями, а о том феномене, что вещи обладают странной способностью при одних взаимодействиях оставаться неизменными, а при других – значительно изменяться. Это в самом деле странно, очень странно, так как именно это качество превращает наш мир в последовательно развивающийся. Вы не находите? Тогда вообразите, что дороги заполнены автомобилями одной марки, которые при вылете на встречную полосу корежатся если не идентичным образом, то в одинаковой степени. И так не только на наших российских дорогах, но и во всем остальном мироздании, не только с автомобилями, но и со всеми остальными материальными объектами. Знаете, что получится? Страшно произнести: исказятся каузальные (причинно-следственные) связи между вещами!
Что такое причина и следствие? Вещь, которая изменяет другую – причина; вещь, подвергаемая изменению со стороны первой вещи – следствие.
Молоток загоняет гвоздь в доску, где здесь причина, а где следствие? Ответить сможет любой: молоток – причина, гвоздь – следствие. Позвольте, а почему не наоборот, если принять во внимание, что удар молотка о гвоздь затрагивает оба участвующих в событии объекта: и гвоздь, и молоток? Только по той причине, что гвоздь существенно изменил свои характеристики, а именно – в результате соприкосновения с молотком оказался вбитым в доску, тогда как молоток своих характеристик не изменил. То есть он, может, и изменил – скажем, получив микроскопическую деформацию, – однако эти изменения именно что несущественны, поэтому мы удовлетворенно сообщаем: удар молотком является причиной того, что гвоздь оказался вбитым в доску.
Если бы изменения свойств, полученные молотком в результате удара, выглядели впечатляюще – скажем, в молотке образовалась дырка, – пришлось бы признать, что не только удар молотком является причиной проникновения гвоздя в доску, но и проникновение гвоздя в доску является причиной механической деформации молотка. И где здесь причина, где следствие? Получилось бы, как при химическом взаимодействии веществ, когда из двух веществ образуется третье или из двух веществ образуется два иных вещества. В акте химического взаимопревращения веществ причина и следствие отсутствуют: говорить о причине и следствии возможно лишь применительно к акту смешивания двух веществ, в результате чего те вступают в реакцию. Кто-то смешал вещества, что стало причиной химической реакции. Но если применить к данному акту смешивания ту же логику, что к химической реакции – допустить, что смешивание веществ существенно повлияло на того, кто опускает вещества в пробирку, – результат получится идентичный: причина и следствие перемешиваются в одно целое наподобие веществ эксперимента и теряют привычную взаимозависимость. Поэтому я и говорю, что способность вещей при одних силовых взаимодействиях оставаться неизменными, а при других – значительно изменяться, непростая и подозрительная.
Вообще, в употреблении термина «каузальность», обозначающем причинно-следственные связи, существует изрядная путаница. Если, к примеру, перекусить гвоздь кусачками надвое, в образовании из одного гвоздя двух половинок будут наличествовать безусловные причинно-следственные связи: причиной образования половинок гвоздя является предшествующее существование целого гвоздя, и никак иначе. Это одна ситуация, и обозначается она в информационной системе мироздания совершенно конкретным способом, но речь не о нем. Мы рассматриваем ситуацию с проявлением силового взаимодействия между вещами, когда дифференциация или интеграция объектов отсутствуют, а именно: последовательность происходящих с вещами событий. С этой стороны, ударяющий по гвоздю молоток и забиваемый в доску гвоздь, будучи оба ранее зарегистрированы в информационной системе мироздания, абсолютно равноправны. Сказать, что из них является причиной чего, невозможно: как удар молотка по гвоздю является причиной того, что гвоздь вошел в доску, точно так же и проникновение в доску гвоздя (если рассматривать данные события как одновременные) является причиной удара по гвоздю молотка. Причина и следствие перемешались до полного обезличивания. Единственный критерий, по которому возможно различать причину и следствие в такой трактовке, это – какой из взаимодействующих объектов изменяется значительно, а какой практически не изменяется. Объект, остающийся неизменным, принято величать причиной, а объект с измененными свойствами – следствием. Но это уже совсем другая каузальность, совсем другие причина и следствие, чем в случае с перекусыванием гвоздя надвое, и именовать их в философской литературе следовало бы по-другому. Мне подходящие термины неизвестны.
Благодаря этой второй, безымянной и «силовой», каузальности мы в состоянии проследить за последовательностью записей мироздания с точки зрения изменяемости вещей. Объекты сразу занимают знакомые места: молоток бьет по гвоздю, гвоздь входит в доску, доска приколачивается к стене, и т.д.
Вторая каузальность имеет огромное значение для экономики, подобравшей для участвующих в силовом взаимодействии объектов специальные термины: вещь, остающаяся в силовом взаимодействии неизменной, называется орудием труда, а изменяемая вещь – предметом труда. То есть орудие труда воздействует на предмет труда, который в результате этого воздействия изменяет свои характеристики на желаемые. На самом-то деле предмет также воздействует на орудие, причем с точки зрения физических законов с аналогичной по величине силой, но ввиду слабости и незаметности произошедших с орудием изменений они игнорируются. Но если бы в результате силовых взаимодействий вещи изменялись одинаково, никаких орудий и предметов труда, столь привычных для экономики, не существовало – на это я и хочу обратить читательское внимание в этой статье.
Зачем орудия и предметы труда понадобились Создателю? Будьте спокойны, у экаунтологии имеются соображения на этот счет. |
Что такое объект, ясно: это нечто, вне чего нельзя воспринимать и мыслить. Объективность есть способ человеческого существования. А вот субъект, откуда он взялся?
Субъект в качестве экаунтологической категории связан с понятием нулевого объекта. К характеристикам нулевого объекта относятся, если вы помните:
1) неопределенность,
2) безразмерность,
3) трансцендентность,
4) нахождение извне информационной системы, в которой человечество существует.
Что перечисленное означает – в частности безразмерность и неопределенность, к которым я намерен сейчас обратиться?
Безразмерность – свойство нулевого объекта не иссякать. Сколько бы фокусник ни вытаскивал кроликов из рукава, живность в широком фокусничьем рукаве не убывает. Неопределенность – из того же рукава: никогда нельзя сказать, какого именно кролика в какой раз вытащил фокусник. Возможно, он вытаскивает каждый раз нового кролика, но возможно, фокусник наловчился вытаскивать из рукава одного и того же кролика, которого выдает за разных. Если даже фокусник складывает вытащенных кроликов в клетку, все эти смирно сидящие в клетке кролики вполне могут оказаться одним и тем же зверьком – шутка, совершенно невозможная в реальности, но вполне вероятная в информационной системе мироздания! Впрочем, и на представлениях фокусников чего ни случается.
Применительно к реальности присущие нулевому объекту свойства неопределенности и безразмерности означают возможность зарегистрировать один и тот же информационный элемент многократно. Нулевой объект – это такой вместительный черный ящик, внутри которого темнота, при этом регистрация объекта мироздания из нулевого объекта вовсе не означает вытаскивание на свет Божий, после чего зарегистрированного объекта в черном ящике точно не остается: это скорее тыкание пальцем внутрь черного ящика и восклицание «Этот объект!». Вы тыкаете пальцем внутрь и восклицаете «Этот!», и ваш товарищ тоже тыкает пальцем внутрь с аналогичным восклицанием. Кто поручится, указали вы на один и тот же объект или на разные? А если принять, что объекты внутри черного ящика не элементарные, вы и товарищ вполне можете указать на пересекающиеся объекты, то есть такие, которые частично совпадают, а частично не совпадают: проще говоря, на часть одного и часть другого объекта, а не на один целый. Кто поручится, на какие объекты вы указали, если ящик совершенно непроницаемый?! Следовательно, объекты, регистрируемые непосредственно из нулевого объекта, могут оказаться одним и тем же объектом, либо разными объектами, либо пересекающимися объектами. Установить данный факт возможно извне информационной системы мироздания, что человеку недоступно по определению.
Обращаю читательское внимание, что при последующих дифференциациях и интеграциях однажды зарегистрированных объектов названная неопределенность исчезает. Объект, дифференцировавший из другого зарегистрированного (не нулевого), обладает абсолютной определенностью в отношении родительского объекта: никакая его часть не может пересечься с частью родительского объекта, – тем самым неопределенность относится исключительно к объектам, регистрируемым из нулевого.
Каковы последствия из данного факта? Из нулевого объекта возникают цепочки объектов, которые не могут между собой пересечься, а именно: объект, принадлежащий одной цепочке, не может интегрировать с объектом, принадлежащим другой цепочке, по причине противоречивости данного акта ввиду наличия неопределенного нулевого объекта. Цепочки, образовавшиеся из нулевого объекта, существуют самостоятельно друг от друга и, как каждый элемент информационной системы, требуют своего обозначения.
Субъект есть идентификатор названных объектных цепочек, которые мы вправе назвать субъектными вселенными. Наподобие того, как из тающего ледника берет начало множество ручьев, так и из безразмерного и неопределенного нулевого объекта берет начало множество объектных цепочек, каждую из которых необходимо в целях идентификации как-то обозначить, назвать. Название объектной цепочки – это название субъекта: обозначение, остающееся за пределами человеческого разумения, тем не менее дающее человеку неопровержимое ощущение собственного «я».
При подобной трактовке субъективности возникают сомнения по поводу: а как, собственно, представленная онтологическая картинка соотносится с действительностью? Если субъект – обозначение непересекающейся объектной цепочки, каким образом один субъект может контактировать с другим? Ведь, если объектные цепочки между собой не пересекаются, каждый из субъектов живет в своем особом, наглухо затворенном от других индивидов мирке, из которого не может выбраться ни в каком случае, по причинам сугубо онтологического порядка.
Выбраться за пределы собственного «я» в самом деле проблематично, однако обыденный опыт показывает, что возможно – в некоторым смысле, конечно.
Представьте Создателя нашего мироздания в образе программиста: каким образом он мог решить проблему идентификации субъектов – берущих начало от нулевого объекта объектных цепочек. Прежде всего, Создатель мог вообще не идентифицировать субъектные вселенные, а использовать различные идентификаторы объектов: если идентификаторы объектов не повторятся в различных объектных цепочках, никаких идентификаторов субъекта – ощущения собственного «я» – вовсе не понадобится. Но в этом случае, несмотря на наличие объектных цепочек, люди в мироздании отсутствовали бы. То есть Создатель, положим, пронумеровал бы объекты мироздания по порядку и установил жесткое правило: объекты, принадлежащие разным цепочкам, между собой не интегрируют. Поскольку собственное «я» каждому из нас внятно – субъекты в реальности существуют, нельзя этого отрицать, – очевидно, что при сотворении мироздания был применен иной программистский приемчик: цепочки объектов, берущих начало от нулевого объекта, обозначены особым идентификатором, после чего стало возможным использовать в каждой из цепочек повторяющиеся номера. Почему бы и нет, если цепочки уже обозначены – не перепутаешь?! В результате принятого обозначения стало возможным, что объект, обозначаемый одним идентификатором, существует одновременно в той и другой объектных цепочках – иначе говоря, в разных субъектных вселенных.
Что такой объект обозначает для разных субъектов? С обыденной точки зрения, это единственный объект, хотя и воспринимаемый разными людьми – то есть субъектами, – а с точки зрения экаунтологии? Разные, принадлежащие не совпадающим субъектным вселенным объекты, обозначаемые тем не менее одним идентификатором, вследствие чего между ними протягивается определенное отношение. Субъектам становится возможным обсуждать возникающие несовпадения и приходить – каждый для себя, разумеется, – к определенным выводам. В итоге возникает некий консенсус, со временем становящийся общепринятым мнением о вещи.
Я не понимаю, каким образом работает телевизор – ну не понимаю, хоть убей, сколько мне ни объясняй. Но многие люди, к моему удивлению, понимают. Принимая объяснения сведущих людей на веру, я устанавливаю о телевизоре свое обывательское мнение, пускай не полностью в силу моего скудоумия совпадающее со мнением специалистов, однако же к ним приближенное. А не будь специалистов, не общайся я с ними, мое мнение о светящемся ящике заметно отличалось от сегодняшнего.
Хочу сказать, что один и тот же объект (с точки зрения информатики обозначенный одним идентификатором) – для одних людей одно, а для других несколько или совершенно иное. Нельзя даже утверждать, что существуют характеристики объектов, единогласно признаваемые субъектами – такие, при обсуждении которых субъекты приходили к заведомому согласию: например, кубическая форма телевизора старой модели. Если бы участие в обсуждении формы телевизора могла принять обыкновенная комнатная муха, она, обладая оригинальным зрительным устройством, возможно, высказала на этот счет свои веские соображения, и переубедить ее оказалось бы весьма тяжело, ведь, по утверждению биологов, муха воспринимает телевизор зрительно, но – какая досада! – не в форме куба.
Таким образом, окружающий мир существует для каждого из субъектов в собственной вариации, и лишь обозначение некоторых объектов – разных для каждой субъектной вселенной! – одинаковыми идентификаторами позволяет людям приходить к единому мнению. В некоторых случаях, конечно. Впрочем, использование одинаковых идентификаторов в разных субъектных вселенных еще не означает, что одним идентификатором для одного субъекта обозначается телевизор, а для другого жираф, и остроумный Создатель мироздания наблюдает, надрывая животик, как люди, один из которых видит телевизор, а другой жирафа, пытаются выработать относительно данного объекта единое взвешенное научное представление. Возможно, обозначаемые едиными идентификаторами в разных объектных цепочках объекты довольно схожи, а то и вообще идентичны – мы попросту об этом не знает и никогда не узнаем, покуда не окажемся извне, в одной с Создателем нашего мироздания точке наблюдения. |
В прошлой беседе мы выяснили, что объектные цепочки, берущие начало от нулевого объекта, представляют собой субъектные вселенные и требуют для обозначения соответствующего идентификатора. Каждая такая объектная цепочка – субъект.
«Позвольте, - можете возмутиться вы. – Если так, что представляет природа, эта окружающая нас среда, в которой мы привыкли существовать, не полагая ее субъектом? Неужели природа субъект наподобие других живых существ, чувствующий собственное «я», а может быть, даже мыслящий?»
Да, природа – субъект, но только без чувства собственного «я» и, разумеется, лишенный мышления.
Нет ли в этом заявлении противоречия? С одной стороны, я раньше утверждал и сейчас утверждаю, что субъектность, обозначаемая в информационной системе при помощи специальных (отличных от тех, которыми обозначаются объекты) идентификаторов, равносильна чувству собственного «я». Если ты субъект, то обладаешь чувством собственного «я», если не субъект – не обладаешь. Как же возможно, чтобы природа была субъектом, представляла собой берущую начало от нулевого объекта субъектную цепочку и одновременно не обладала чувством собственного «я»?
Это возможно, если природа была первым субъектом – первой объектной цепочкой, образованной из нулевого объекта.
Мы и раньше представляли Создателя нашего мироздания в качестве программиста, решающего типичные программистские задачки, представим и теперь.
В каких случаях программисту требуется что-то идентифицировать – присваивать элементу информационной системы идентификатор? Только в одном случае: если однородных элементов несколько, и их требуется отделить друг от друга. При наличии же единственного информационного элемента – будь то объект, субъект или что-то с иным названием, – никакого идентификатора присваивать не нужно.
Типично бухгалтерский пример: если бухгалтер ведет несколько предприятий в одной компьютерной программе, ему волей-неволей, чтобы не запутаться, приходится называть каждую базу данных по названию предприятия (что, впрочем, предусмотрено в самой программе). Если же бухгалтер ведет одно предприятие, именовать базу данных нужды нет. Зачем, если база данных единственная? Конечно, и в этом случае бухгалтерская программа потребует указать предприятие, от имени которого ведется учет, но только для печати бланков и отчетных форм, то есть тогда, когда предприятие требуется отличать от других таких же занимающихся хозяйственной деятельностью предприятий. Хозяйствуй предприятие в одиночестве, никакого идентификатора не потребовалось бы. Никто же не требует указывать на платежках название планеты и звездной системы: планета Земля, Солнечная система, – но только по той причине, что в настоящий момент к предпринимательской деятельности не подключились инопланетяне. Подключатся, и на бухгалтерских документах моментально появится новый реквизит.
Или пример не бухгалтерский, из жизни. Пока в семье один ребенок, ему – теоретически, конечно, не принимая во внимание иные, публичные обстоятельства, – можно не давать имя. Ребенок он и есть ребенок. Но когда в семье появляется второй ребенок, необходимость в идентификации возникает. На вопрос «Почему ребенок не кушает манную кашку?» следует резонный контрвопрос: «Который?». Детей стало двое, они потребовали идентификации.
Что бухгалтерские базы данных, что дети, что материальные объекты – все это элементы информационных систем.
Когда при сотворении мироздания потребовалось отделить самый первый объект мироздания от остального непознаваемого для нас, находящегося извне множества объектов, такой объект был отделен посредством присвоения ему соответствующего, первого по счету идентификатора – другими словами, объект был зарегистрирован. Мироздание начало существование в составе своего первого и до поры до времени единственного объекта.
А как обстояло с первым субъектом? Обстояло несколько – нет, принципиально! – иначе, чем с первым объектом. Первый объект необходимо было отделить от нулевого незарегистрированного объекта, для чего потребовалась идентификация, а вот первый субъект – первую объектную цепочку, взявшую начало от нулевого объекта, – отделять от чего-то не требовалось, следовательно, не нужно было присваивать первому субъекту идентификатор.
Представьте, что семья, родив первого ребенка и не собираясь продолжать подвиги в этом направлении, решила не давать новорожденному имени. Для единственного ребенка имени не требуется, я только что объяснял. Папа с мамой называли свое чадо просто ребенком и прекрасно понимали друг друга, пока в один момент не выяснилось: в семье ожидается пополнение. После рождения второго ребенка обходиться без идентификаторов стало невозможно и…
Для того, чтобы различать детей, им дали по имени? Это был первый, наиболее очевидный путь решения возникшей проблемы, однако отыскался второй путь, так же, как и первый, приемлемый с точки зрения программирования, но более рациональный. Папа с мамой решили дать имя только второму ребенку, а первого по-прежнему оставить без имени, поскольку для идентификации рождающихся детей достаточно давать имена последующим. Первый ребенок остается без имени – он просто ребенок, как и был первоначально, – а вот последующие дети уже Пети, Васи, Коли и Сережи. Ситуация, в обыденной жизни с трудом представимая, но с точки зрения информатики корректная.
Явное отсутствие субъективности в окружающей безличной среде – природе, – экаунтология объясняет с помощью приведенного выше примера. Кто знает, каковы были намерения Создателя при сотворении нашего мироздания (если конкретно – субъектов творимого мироздания), но вел себя Создатель таким образом, будто желал сначала одной безличной природы и лишь позднее додумался до введения в природу субъектов, то есть новых, взявших начало от нулевого объекта объектных цепочек. Либо Создатель все с самого начала продумал и поступил наиболее рациональным способом: чтобы не использовать лишнего идентификатора, оставил первую субъектную цепочку непоименованной. Либо безличная природа первоначально была задумана как необходимая часть производимого над человечеством эксперимента – откуда мне знать, в самом деле?!
Каковы бы ни были намерения Создателя, результат налицо: безличная природа и действующие в ее лоне субъекты. Природа безлична: она не обладает чувством собственного «я» из-за отсутствия идентификатора, каковые свойственны остальным субъектам, следовательно, не может осознать себя и мыслить. Вместе с тем природа существует в качестве самостоятельной объектной цепочки, причем «старейшей» и наиболее дифференцированной, то есть многообразной. Природа – тот же субъект, но только безличный. |
Солипсизм – это, по утверждению Философского энциклопедического словаря (2-е изд., М., 1989), «крайняя форма субъективного идеализма, в которой несомненной реальностью признается только мыслящий субъект, а все остальное объявляется существующим лишь в сознании индивида». Логика подобного утверждения понятна, но верить в солипсизм не хочется, так как ему противоречит человеческий опыт, свидетельствующий о существовании не только самого себя, но и других людей.
У экаунтологии имеется один логический же аргумент – так себе, аргументик, – обращающий основной довод солипсизма против него самого.
Какой основной довод солипсизма? Тот, что человеку не суждено выбраться за пределы собственного «я»: человек органически не способен ощутить что-то не «самостоятельно», а находясь в шкуре другого человека, – следовательно, делает вывод солипсизм, и не существует никакой другой «человеческой шкуры», только своя, родимая.
А теперь вспомним вчерашнюю беседу о том, что программист вынужден идентифицировать элементы информационной системы лишь в том случае, если имеется несколько однородных элементов. Перед той же проблемой пребывал Создатель при сотворении мироздания. Поскольку субъектов было наделано множество, пришлось их (за исключением природы – первого по счету субъекта, оставшегося безличным) идентифицировать. В результате выполненной идентификации у субъектов возникло чувство собственного «я»: использованный идентификатор был субъектам недоступен, но понимание того, что собственное «я» существует, пришло моментально.
Так какого еще вам доказательства?! Наличие у человека собственного «я» и, как результат, способность воспринимать окружающий мир лишь не вылезая из собственной шкуры неопровержимо свидетельствуют о существовании других субъектов, потому что: если бы субъект – вы то есть – были в мироздании в единственном числе, вас не потребовалось бы идентифицировать. Тогда бы вы оказались безличным и не вступающим в дискуссии личностью – вроде равнодушной природы, сияющей вечной красотой. А то, что вы не безличны и не сияете вечной красотой, а напротив, в состоянии тыкнуть себе в грудь пальцем и провозгласить: «Это я!» – служит бесспорным доказательством существования других субъектов (хотя бы одного, хотя бы безличного). Собственное «я» возможно лишь при наличии других субъектов, и это не досужие домыслы, а железный вывод из законов программирования, которые, как можно предположить, распространяются и на запредельную для нас область, в которой Создатель корпит над программными кодами нашего мироздания.
С помощью такой аргументации экаунтология опровергает солипсизм, дружеский привет и наилучшие пожелания епископу Беркли, если он читает эти строки. |
Каждая научная дисциплина имеет свою точки опоры: физики начинали с мысли о механическом устройстве вселенной, биологов интересует часть вселенной, умеющая глотать и испражняться, а математики находят утешение в якобы обладающих магической силой формулах, моя любимая экаунтология исходит из того, что все сущее представляет собой информацию.
Почему информацию? Так получилось: слишком часто решения задач, которые экаунтология перед собой ставила, отыскивались в кладезях информационных технологий. При этом экаунтология ничем не напоминает информатику: у этих дисциплин очень разный взгляд на мироздание. Информатика… черт ее знает, чем занимается информатика, но никак не решением учетных головоломок. Экаунтология представляется более любознательной и требовательной: ей хочется не просто работающего программного обеспечения, а программного обеспечения нового, причем концептуального и, самое главное, объективного. Вопрос объективности тех или иных принимаемых решений, насколько мне известно, информатикой не рассматривается.
Что значит чего-нибудь объективного? Подсмотренного у мироздания.
Известно, как можно подсмотреть у мироздания. Вот летит птица, а давайте-ка и себе приделаем крылья, неужели не полетим? Полететь, прицепив к спине крылья из подручных материалов, получалось не всегда, поэтому первая взмывшая в небо небесная ласточка была лысой и имела выхлопную трубу под хвостом. Несоответствие с природой объяснялось тем, что скопировать естественные – стопроцентно объективные! – решения в некоторых случаях не удавалось: приходилось действовать неоптимально, в чем-то откровенно пасовать перед природой. Это в самолетостроении, а задачи, стоящие перед экаунтологией, были намного масштабнее. Экаунтологии предстояло не только подкорректировать природу, но и первоначально прозреть относительно нее, углядев порхающую в небе птаху. Хорошо самолетостроителю, который благодаря наблюдениям над пернатыми способен сооружать летающие этажерки, а каково специалисту информационного профиля: в каких природных весях ему подсмотреть естественные структуры баз данных и законы, по которым базы функционируют? Ту простенькую утилитарную задачу, ради которой экаунтология была придумана, информатика не решила, скорее окончательно все запутала неудачной автоматизацией. Что делать?
Выход нашелся в простой мысли: требуются объективные информационные решения – представь мироздание в качестве титанической базы данных. Имеется одна база данных, неохватная в своей космической грандиозности, и имеется вторая, крошечная, искусственная, составляющая подмножество первой. Требуется построить крошечную базу данных таким образом, чтобы она максимально, насколько позволено законами природы, повторила космическую базу данных – даже не в смысле максимального охвата информации, этого-то как раз не требуется, а в смысле соответствия ее структуре. Структура информационной базы мироздания и есть та самая порхающая в вышине птичка, за которой стоит понаблюдать и к которой присмотреться. Решения, принятые исходя из данного постулата, будут объективными в любом случае, хотя, возможно, перенести в модель бессмертную птичкину легкость и вертлявость не получится.
Пришлось разрабатывать концепцию информационного мироздания, в результате чего экаунтология приобрела выраженные философские черты и превратилась не просто в информационную, а в информационно-философскую дисциплину. |
Когда экаунтология объявила, что мироздание имеет информационную природу, она тем самым признала, что мироздание организовано в виде таблицы. Почему в виде таблицы? Существуют различные способы организации баз данных, однако таблица остается для человечества наиболее передовым и притягательным. Так получилось по причине присущих таблице достоинств. Такое простое на первый взгляд устройство: колонки и строки, образующие упорядоченные ячейки, - а ничего более подходящего для упорядочения информации у человечества не нашлось. Потому, признав за мирозданием информационный характер, экаунтологии пришлось шагнуть далее, признав не вполне обычное: мирозданческая информация записана в табличной форме. Кто-то - Создатель нашего мироздания, видимо, – записывает в таблицу данные, и мироздание благодаря этим записям существует.
Каким образом записываются данные в таблицу мироздания – вопрос, конечно, интересный, но им экаунтология занялась во вторую очередь. В первую очередь пришлось разбираться с тем, что вообще может представлять информация, записанная в таблицу. На подмогу была привлечена информатика со своими толстыми учебниками по работе с базами данных. Нельзя сказать, что учебники сильно помогли, но кое-какими первоначальными понятиями и терминами экаунтология, тогда еще совсем беспомощная новорожденная, в результате знакомства с информатикой обзавелась.
Каков принцип регистрации данных в таблице? Значащий элемент записывается в табличную ячейку, вследствие чего приобретает характеристики табличной строки и табличной колонки. Тем самым информация упорядочивается, и с ней становится возможным оперировать на формальной основе.
Что экаунтологу необходимо знать и понимать о подобном способе организации данных? Вовсе не то, о чем повествуется в учебниках по информатике – другое. Прежде всего необходимо четкое представление: таблица, база данных вообще – способ упорядочения уже существующих данных, то есть имеется совершенно определенная граница между таблицей и внешним в отношении нее миром, из которого поступают данные.
Представьте сваленные в безобразную кучу бревна. Бревна обладают всеми присущими им характеристиками, при этом структурированы беспорядочно. Но вам – человеку, во всем любящему основательность и порядок, – это не по душе, поэтому вы вооружаетесь пилой и топором и начинаете означенные бревна структурировать. Сначала вы распиливаете древесные стволы на чурбаны, затем раскалываете на поленья: измельчаете подлежащие приведению в порядок крупные информационные на мелкие и по возможности однородные элементы. Вскоре, полностью удовлетворенный, вы вытираете со лба пот: бревна распилены и порублены. Однако полученные в результате измельчения поленья по-прежнему свалены в беспорядочную кучу. Но вам-то известно, что делать! Вы складываете поленья в специально предназначенную для этого поленницу, вследствие чего ранее беспорядочные элементы приобретают приятный на глаз и ощупь упорядоченный вид.
Если представить, что поленья уложены строго одно над другим, образуя вертикальные и горизонтальные ряды, получится способ упорядочения элементов, идентичный табличному. Таблица при этом – способ упорядочения, а значащие элементы (поленья) – то, что упорядочивается. Названные понятия принадлежат разным семантическим уровням: первичны поленья, а способ их укладки – дело десятое, зависимое от первого, вторичное. Применительно к таблице мироздания это означает, что значащие элементы привносятся в таблицу извне, из внешней в отношении таблицы области, а в самой таблице лишь получают некоторые дополнительные, соответствующие их фактическим свойствам характеристики. Если пронумеровать вертикальные и горизонтальные ряды в поленнице, каждое полено получит определенную выраженную в числах позицию. Позиция по вертикали и горизонтали станет характеризовать каждое полено, но лишь настолько, насколько это возможно: само полено, привнесенное в поленницу из внешнего мира, не изменит первоначального содержания.
Если мироздание, в котором обитает человечество – таблица, тогда основу мироздания составляют некие значащие элементы, привнесенные к нам из внешнего мира. Экаунтология называет эти значащие элементы признаками. О том, что признаки собой представляют, можно рассуждать лишь в той мере, в какой признаки характеризуются в самом мироздании, потому что все остальное находится за его рамками и человеческому уму недоступно. Чем зеленый цвет отличается от громкого звука? И что такое вообще зеленый цвет? Можно лепетать что-то насчет спектра, но тогда за первым вопросом последует: а что такое спектр? Объяснить понятие из самого себя невозможно: либо оно вытекает из предшествующих, либо это понятие аксиоматическое, объяснению не подлежащее. Что касается цвета и спектра, очевидно, что первичным здесь является воспринимаемый человеческим глазом цвет, а не генерируемый человеческим мозгом на основе человеческих восприятий спектр. Первично понятие цвета – именно оно аксиоматическое и объяснению не подлежащее. Если ты поленница, не пытайся понять, что такое полено: это запредельная для твоего разумения категория, хотя такая, казалось бы, привычная и доступная, характеризуемая положением в горизонтальном и вертикальном ряду.
Признаки нашего мироздания – это то, что мы способны воспринимать: свойственные людям ощущения (число которых весьма ограничено и в человеческой жизни неравноценно, надо заметить). Еще имеются горизонтальные и вертикальные ряды, в которые аккуратно уложены поленья… извините, признаки. Они-то что собой представляют? Это с точки зрения информатики идентификаторы: табличные значения, служащие для целей упорядочения – вспомогательные, так сказать, средства. Если горизонтальные и вертикальные ряды в поленнице не пронумерованы, как определить, какое положение занимает каждое полено? Для уборки во дворе это, может, и не существенно, но экаунтология не прибирается во дворе, а выполняет более глобальную задачу: пытается сформулировать объективные принципы построения учетной информационной системы, для чего без идентификаторов не обойтись. Ни одна таблица не обходится без идентификаторов: ими обозначаются типы элементов, при этом, поскольку идентификаторы принадлежат информационной системе, они также становятся ее элементами.
Нужно пронумеровать горизонтальные и вертикальные ряды в поленнице, как это сделать? Спокойно, все подготовлено. У вас для этой цели имеются заранее – из прежних запасов, – припасенные и пронумерованные поленья, которые вы укладываете в один горизонтальный и один вертикальный ряд. Теперь положение новых поленьев в поленнице можно определить, но поленница увеличилась на один горизонтальный и один вертикальный ряд. При этом – обратите внимание! – пронумерованные поленья не требовалось упорядочивать, они привнесены в поленницу для целей самой же поленницы, как бы принадлежали ей по определению, возможно, были уложены в нее ранее момента, когда вы взялись за топор и пилу.
Пронумерованные поленья и те, которые вы упорядочили, – понятия из разных семантических сфер: первые служат для упорядочения вторых, но сами при этом не обладают выходящим за пределы двора смыслом: допустим, они не годятся на растопку по причине гнилости и изъеденности червем, потому не нужны нигде кроме поленницы, для обозначения положения в поленнице нормальных поленьев.
Если мироздание – информационная система, ее элементы состоят из названных типов: привнесенных извне кусочков запредельной реальности и внутренних элементов, служащих для обозначения табличной структуры, то есть из признаков и идентификаторов. Признаки человек воспринимает, при этом не может осознать их сущность, что же касается идентификаторов, их воспринять нельзя – точнее, можно, но не идентификаторы сами по себе, а идентификаторы в качестве совокупности признаков. Человек воспринимает вещь: может ее увидеть, ощупать, понюхать и т.д., при этом не способен воспринять вещь как таковую, вне характеризующих ее признаков. Увидеть, ощупать, понюхать – это признаки, а сама вещь – идентификатор. Экаунтология утверждает, что объект обозначается идентификатором и характеризуется признаками, – и она права, разумеется. Если вы считаете иначе, попробуйте вообразить что-то вне характеризующих его свойств. Это «что-то» будет существовать в вашем воображении лишь до той поры, пока оно характеризуется хотя бы одним признаком, но как только исчезнет последний признак, вместе с ним исчезнет и само «что-то», то есть идентификатор. Зачем идентификатор нужен, если он ничего не обозначает? Кто обращает внимание на гнилые поленья, валяющиеся в глубине двора, если ими нечего нумеровать?
Значения нерукотворной таблицы мироздания заполняются признаками и идентификаторами в точности так, как заполняются признаками и идентификаторами значения искусственных, создаваемых людьми крошечных баз данных. Следовательно, ничего кроме признаков и идентификаторов в информационной системе мироздания не существует, признаки и идентификаторы и есть то, из чего состоит мироздание? Не совсем так: между данными элементами протягиваются отношения, делающие возможным сравнивать значения, внесенные в таблицу.
Без отношений упорядочение поленьев в поленнице невозможно. Какой смысл нумеровать горизонтальные и вертикальные ряды в поленнице, если один номер нельзя отличить от другого? Никакого: само понятие нумерации при таком условии исчезает. Если вы выводите карандашом на полене цифру два, то этим предполагаете, что знаете, что такое три и можете впоследствии сравнить двойку с тройкой или другой цифрой и убедиться в их различии, а если выведены две двойки – вы можете убедиться в схожести элементов. В результате элементы в поленнице становится возможным соотносить между собой.
Отношение между отдельными значениями таблицы есть отношение. Как в двойке нет смысла, если ее нельзя отличить от тройки, так и в зеленом цвете нет смысла, если зеленый цвет нельзя отличить от красного. Отношения бинарны: это либо отношение совпадения (единичка), либо отношение различия (нолик). Встречаются отношения не только между двумя идентификатором или двумя признаками, но и между идентификатором и признаком (в таблице мироздания - теоретически, поскольку доступа у человечества к этим данным нет), а еще между двумя отношениями. Допустим, произведено сравнение двух пар признаков. Получаем два отношения (единичку или нолик), которые в свою очередь можно сравнить между собой на предмет схожести или различия, и т.д. по цепочке. При этом отношения в поленницу не складываются и даже не нумеруются, а возникают в информационной системе самопроизвольно: просто потому, что она существует. Вся информационная система – при условии, что она заполнена значениями, - пронизывается отношениями вдоль и поперек, хотя далеко не факт, что кому-то, кроме Создателя мироздания, удается охватывать эти отношения целиком.
Таким образом, наше информационное мироздание состоит из признаков, идентификаторов и отношений:
- признаки – разъятые на части осколки запредельной реальности;
- идентификаторы – средства упорядочения этих осколков в соответствии с какими-то, не нами придуманными, но нами вполне познаваемыми правилами;
- отношения – результаты сравнений признаков и идентификаторов на предмет идентичности.
Из перечисленных элементов состоит наше мироздание. А больше ничего в нем нет. |
Вам ясно, что такое объект? Это нечто, некая значащая информационная единица, которая постоянно дифференцирует и интегрирует: разделяется на составные части либо объединяется с другими информационными единицами в одно целое. Но в этом случае понятие объекта расплывается, становится не вполне определенным.
Во-первых, объединение с другими объектами в более крупный объект означает, что более крупный объект состоит из частей – как говорят экаунтологи, обладает вложенностью. Что здесь является объектом: объект, получаемый в результате интеграции, или его составные части? Или и то, и другое: и новый составной объект, и прежние элементарные, из которых он теперь состоит?
Кстати, по поводу элементарности. Недавно мы обсуждали, что согласно экаунтологических воззрений объект может разделиться, не имея составных частей: другими словами, дифференцировать в состоянии не только составные, но и элементарные объекты. Это означает, что вложенности объектов следует различать:
- одно дело, вложенность составных объектов;
- совсем другое дело, вложенность элементарных объектов – потенциальная.
Хотя способность элементарного объекта дифференцировать вовсе не означает, что он будет дифференцировать бесконечно. Данный вопрос остается в компетенции Создателя, который единственный имеет право вносить записи в информационную систему мироздания или устанавливать законы, в соответствии с которыми записи генерируются автоматически. Таким образом, предел делимости объекта может существовать, но именно в качестве предела, а не уже существующих элементарных частиц, из которых, как из кубиков детского конструктора, слеплено мироздание по мнению физиков.
Вторая проблема, делающая понятие объекта расплывчатым, следующая. Что при объектной дифференциации или интеграции имеет место: изменение одного объекта или исчезновение одного объекта и появление вместо него другого?
Парадокс, довольно известный в следующем популярном переложении. Известно, что ткани человека, как и любого другого живого организма, постоянно обновляются: одни клетки отмирают, а на их месте образуются другие. Тем самым человек постоянно теряет одни элементарные физические частицы и на их место приобретает другие. Через определенное время – допустим, через три года, – все частицы, из которых состоит человеческий организм, оказываются заменены. Спрашивается, почему человек остается тем же самым человеком, несмотря на отсутствие хотя бы одной элементарной частицы, из которых он состоял ранее?
Так как ответ заранее известен, пример не слишком хорош. У меня приготовлен другой, понаглядней.
Мальчику подарили две куклы: медвежонка и утенка, – причем каждая из игрушек разъединяется надвое. Воспользовавшись счастливой возможностью, малолетний умелец разъединяет куклы наполовину и к верхней части медвежонка цепляет нижнюю часть утенка. Спрашивается, что получается у любознательного мальчугана в итоге: медвежонок, утенок или нечто третье, невообразимое? Не правда ли, ответить гораздо сложнее, чем в предыдущем случае?!
Относительно себя мы отвечаем так уверенно, потому что отталкиваемся от собственного «я» – если выражаться в экаунтологическом смысле, от идентификатора субъекта. А собственного «я» медвежонкоутенка мы не ощущаем, потому с ответом затрудняемся. Хотя он очевиден: дело опять-таки в идентификаторе. Если для обозначения полученного монстра, состоящего из верхней половины медвежонка и нижней половины утенка, используется идентификатор медвежонка – это медвежонок, а если утенка – это утенок. Самое смешное, что медвежонок останется медвежонком даже в том случае, если монстра снова разобрать и его верхнюю половину заменить верхней половиной утенка. То есть получится целый утенок, но с идентификатором медвежонка. Это легко вообразить: книг о перемещении душ из одного тела в другое множество, и вовсе не потому, что тема благодатна для литературных спекуляций, а потому что в данной тематике кроется значимая научная идея.
К какому выводу мы приходим? К тому, что кое-что в мироздании зависит от способа кодирования информации (если точнее – от способа присвоения идентификаторов). Например, при дифференциации объекта:
а) можно посчитать, что от одного объекта отделилась его часть:
б) можно посчитать, что это данная часть отделила от себя остальной объект;
в) а можно посчитать, что первоначальный объект, разделившись надвое, перестал существовать, а вместо него начали существование двое других.
То же в отношении интеграции объектов:
а) первый объект может вобрать в себя второй;
б) второй объект может вобрать в себя первый;
в) первый и второй объекты могут исчезнуть, превратившись в составные части третьего.
Вы скажете: пустяки, детские игры разума. Да – но только в некотором смысле слова и с прицелом на дальнейшее мироустройство, нами пока не проясненное. Но и этого достаточно, чтобы задуматься: как легко, лишь пожелай Создатель, лишиться собственного «я». Собственно, каждый человек лишается идентификатора субъекта в момент смерти, когда тело – если, конечно, беднягу не размозжило бетонной плитой, – остается без видимых изменений, тогда как душа куда-то невозвратимо девается.
Хорошо, вот вам еще один пример, совсем практический. Имеем две ситуации.
В первой ситуации из станка вывернули винт, спрашивается, что осталось. Остался станок, из которого вывернули винт, что же еще? Правильно, но обратимся ко второй ситуации. Имеется мебельный гарнитур, состоящий из кресла и дивана. Из мебельного гарнитура вытащили кресло, в результате чего остался… мебельный гарнитур без кресла, по аналогии со станком, из которого выкрутили винт? По какой-то причине нет: остался диван.
С формальной стороны ситуации идентичные, но решения разные. Почему? Исключительно из-за различных способов кодирования информации (присвоения объектам идентификаторов). В случаях со станком и мебельным гарнитуром кодирование осуществляется людьми согласно общепринятым условностям. Люди могли договориться не именовать станком не полностью укомплектованный станок, а именовать его, допустим, незавершенным изделием – и станок, из которого вытащили винт, моментально превратился бы в незавершенное изделие. Кодирование информации в сфере человеческого общения – предмет договоренностей между людьми.
Если в данной сфере и возникают сомнения, то исключительно из-за отсутствия договоренностей, как в ситуации с кучей камней, известной всем благодаря глупому мультфильму. Имеется большая куча камней. Это куча? Куча. Если вытащить из кучи один камень, куча останется? Останется. Но в какой момент куча перестанет быть кучей, сколько камней в ней должно остаться? Пока отсутствует договоренность, проблема не имеет решения. Решение кроется именно в договоренности: договорится человечество, что в куче должно быть минимум три камня – будет три, договорится на большее количество – будет большее количество.
Создатель не спрашивает людского согласия, как ему идентифицировать объекты мироздания, обходится без их совета. Поэтому человек не может манипулировать перемещением собственного «я» из одного объекта в другой, а вынужден подчиняться общим природным законам. Но могло быть и по-другому: к примеру, человек мог терять собственное «я» после пробуждения ото сна либо, наоборот, продолжать родительское «я» при рождении, а поскольку по крайней мере один из родителей в момент рождения человека существует, собственное «я» разделялось бы на части, одна из которых принадлежала ребенку, а остальные родителям. Наверное, это было бы любопытное ощущение: собственное «я», состоящее из общего «я» всех предков и молодого и совсем еще короткого аппендикса в виде «я», принадлежащего тебе лично. Но только до рождения потомства, после чего в собственное «я» начнут вливаться многочисленные «я» сначала детей, а потом внуков и остального потомства.
Наконец, независимо от способа кодирования, понятие объекта представляется расплывчатым благодаря объектным цепочкам.
Способ кодирования, то есть присвоение дифференцируемым и интегрируемым объектам тех или иных идентификаторов, никак не влияет на вещественность. Можно гадать с точки зрения объектности, что получится в результате скрещивания игрушечного медвежонка с игрушечным утенком, но с точки зрения вещественности результат определен. А поскольку в мироздании действует закон сохранения материи, то каждый вещественный объект является потомком предшествующего, и так до самого первого в мироздании объекта, который, как мы помним, образовался из нулевого.
Объекты дифференцируют и интегрируют, образуя переплетающиеся объектные цепочки. Составляют ли они при этом единую объектную сетку? Не обязательно. Может, и составляют, но никакой онтологической необходимости в этом нет: представима ситуация, когда объектная цепочка берет начало от нулевого объекта и, так и не пересекшись с другой объектной цепочкой, в нулевой объект же впадает.
В нулевой объект может впасть и вся объектная сетка, даже и составляющее единое целое мироздание. С этой стороны, информационные системы возможно разделить на незавершенные и завершенные:
незавершенные – те, в которых значатся объекты, зарегистрированные по приходу и не зарегистрированные по расходу, то есть системы существующие;
завершенные – это системы во всех отношениях конченые, те, в которых все объектные цепочки нашли упокоение в нулевом объекте (то есть каждый объект зарегистрирован как по приходу, так и по расходу).
Наша информационная система – на том основании, что мы наслаждаемся или не наслаждаемся жизнью, – незавершенная. Завершение информационной системы в нулевом объекте будет означать ее гибель, причем возродить мироздания никак не удастся, так как из неопределенного и безразмерного нулевого объекта, этого черного ящика бытия, не получится второй раз вытащить однажды уже вытащенные объекты. Поэтому кончина мироздания теоретически допустима – более того, необходима, – что следует хотя бы из того, что некогда же и с какими-то высшими целями мироздание образовалось.
Остается надеяться, что к моменту схлопывания мироздания в нулевом объекте задача, поставленная перед человечеством его Создателем, будет выполнена. |
Объект образуется посредством дифференциации или интеграции из предыдущего или предыдущих объектов, при этом обозначается – с обыденной точки зрения, воспринимается – субъектом. Это означает: в записи, которой в мироздании регистрируется новообразованный объект, присутствуют идентификаторы:
1) объекта;
2) предыдущего объекта (объектов);
3) субъекта.
Идентификаторы – это то, чем обозначается информационный элемент и что человеком ни в коем случае не воспринимается. Воспринимаются свойства объектов и субъектов – признаки, идентификаторы же служат именно для обозначения совокупности значащих свойств, представляющих собой, как мы помним, осколки внешней для нашего мироздания и непостижимой для человека среды.
Три идентификатора, которые нельзя воспринимать иначе чем в качестве совокупности свойств, вместе с тем определяющие характеристики реальности? Сообразительный читатель, перед глазами которого висит выделенный жирным шрифтом заголовок, уже понял, что речь идет о пространстве, которое не без основания принято считать трехмерным.
В самом деле о пространстве. Не правда ли, пространство в его обыденном представлении сильно смахивает на описание идентификаторов: непосредственно не воспринять, но и в реальности сомневаться не приходится – точь-в-точь наше трехмерное пространство, возникающее тотчас, как человек начинает хлопать глазами на окружающий мир. В процессе мышления пространства не наблюдается: мыслящий человек витает совершенно в других, непространственных измерениях, чем человек, опирающийся на собственные приземленные ощущения. Вряд ли данный факт требует доказательств: он слишком нагляден и очевиден, чтобы кто-то стал в нем сомневаться.
Пространственность связана с восприятием мира при помощи органов чувств, и теперь ясно почему. Потому что при регистрации объекта (вещи нашего мироздания) неизбежно указывается три идентификатора: нового объекта, предыдущего или предыдущих объектов и субъекта. Отсюда три пространственных измерения, которые многие считают способом существования материи. Да, способ существования материи – в прямом и точном смысле этого слова. Однако следует иметь в виду: способ существования материи нельзя отделить от самой материи. Не существует самостоятельного пространства, в которое извне помещаются объекты, а существуют объекты, регистрация которых в информационной системе ведет к появлению пространства: неизбежно – поскольку, как мы выяснили ранее, нельзя зарегистрировать новый объект без того, чтобы не зарегистрировать предыдущий, и нельзя создавать новые (берущие начало от нулевого объекта) объектные цепочки без того, чтобы не обозначать их, начиная со второй цепочки, отдельными идентификаторами – субъектами. Как было сказано, пространство: способ существования объектов.
Какие доводы за и против подобной трактовки пространственности возможны?
Сильнейшим доводом за представляется следующий.
Считается, что пространство равномерно расстилается от объекта во все свои три стороны. Применительно к человеческим ощущениям это вряд ли справедливо: в человеческом восприятии окружающего мира трехмерность безусловно присутствует, но она не равномерна. О какой равномерности можно вообще говорить, когда ощутимо трехмерным пространство является лишь вблизи человеческого тела, а с отдалением от него начинает терять свою якобы равномерную трехмерность на глазах! Я прекрасно соображаю, какой предмет отстоит дальше от меня или ближе ко мне, если предметы находятся на расстоянии вытянутой руки. Но при отдалении предмета от меня приходится прибегать к помощи мышления. Если я выгляну в окно, то увижу отстоящие приблизительно на километр многоэтажки. Установить при помощи зрения, какое из зданий находится ближе ко мне, а какое дальше, затруднительно, но по опыту проживания в микрорайоне мне известно, какое. А когда я проезжаю на машине по незнакомой местности и вижу две высящиеся над лесополосой башни, определить, какая из башен расположена ближе к магистрали, совершенно невозможно. Дело в устройстве глазного яблока, скажете? А с чего вы взяли, что глазное яблоко дает искаженную картинку, а мышление, привыкшее представлять пространство равномерным – правильную? С точки зрения экаунтологии, первичным – и единственным тоже! – значащим элементом являются человеческие ощущения, а мышление представляет собой процесс, от них производный. Нет, все-таки пространство хотя и трехмерно, но при этом очевидно не равномерно, а искривлено в зависимости от точки наблюдения: поблизости от субъекта пространства побольше, а подальше от субъекта поменьше.
Поменьше – в том смысле, что поменьше трехмерного пространства. Что же касается пространства двухмерного, оно одинаково что поблизости, что в отдалении: предмет на моем письменном столе точно так же двухмерен, как на горизонте, но при отдалении от наблюдателя теряет одно из пространственных измерений.
Почему так? Потому что одна из пространственных координат определяется идентификатором субъекта. Трехмерен только тот предмет, который ты в настоящий момент ощупываешь – остальные предметы трехмерны «по воспоминаниям», более для человеческого мышления, чем органов человеческих чувств. Зрительная трехмерность предметов рядом с точкой наблюдения – следствие работы мышления, а не наличия двух глаз, позволяющих воспринимать объект «с разных сторон». Картинку-то человек видит единственную, потому рассуждения об устройстве органа зрения в качестве обоснования трехмерности пространства не принимаются. Экаунтология исходит из того, что мироздание представляет собой грандиозных масштабов базу данных, в которой физические явления вторичны, поэтому не явления информационного порядка должны объясняться исходя из законов физики, а законы физики получать толкования исходя из явлений информационного порядка. Точка на этом.
Третье измерение пространственности задается идентификатором субъекта, а что относительно двух первых измерений? Их тоже можно разъять для анализа? Никак нельзя, по причине того что эти координаты принадлежат объектам.
Первые два пространственных измерения определяются идентификаторами объектов, регистрируемого и предыдущего (предыдущих), которые образуют цельную визуальную картинку. Обратите внимание, что представить двухмерное пространство проще пареной репы: это плоский лист, на котором, как в старом добром мультипликационном фильме, разворачиваются события окружающей действительности. Но почему непременно задействовать «объектные» измерения? Пусть в нашем мысленном эксперименте примет участие третье пространственное измерение, задаваемое идентификатором субъекта. Берем «субъектное» измерение и одно из «объектных» измерений и пытаемся представить себе подобное двухмерное пространство. Ни черта у меня не выходит, как ни старайся, а у вас? Если я человек, не лишенный творческой фантазии – на что очень хочется надеяться, – то у вас тоже ничего не получилось и не получится в дальнейшем, и не из-за отсутствия талантов, а по причине того¸ что данные пространственные измерения заданы разными типами идентификаторов, оттого не слишком-то и совместимы. Пространство, задаваемое «объектными» идентификаторами, легко представимо, тогда как с пространством, задаваемым идентификаторами объекта и субъекта, что-то не так: оно буквально ускользает от нашего воображения, что с точки зрения физических представлений об однородном и равномерном трехмерном пространстве необъяснимо.
Экаунтология объясняет: пространство действительно трехмерно, но при этом вовсе не равномерно и не однородно – для осознания данного факта не нужно листать учебники физики, достаточно оглянуться вокруг и проанализировать собственные ощущения. Неравномерность и неоднородность пространства вызвана тем, что пространство задается двумя идентификаторами объектов и одним идентификатором субъекта, принадлежащими одной записи, которой Создатель регистрирует каждый новый объект мироздания. Как-то так, короче.
Теперь о возможных возражениях на приведенную трактовку.
Вы можете сказать: изобретатель экаунтологии оперирует зрением и осязанием, забывая про другие доступные человеку ощущения.
Да, числится за мной такой грех. Хотя зрение и осязание являются ключевыми для человека и, следовательно, для познания человеческой информационной природы ощущениями. Человек развивался длительно: за время эволюции некоторые органы, сохранившись ментально, утеряли свое первоначальное значение, тогда как другие органы значение приобрели.
Что еще?
Особо внимательный читатель отметит, что, говоря о дифференциации или интеграции, я упоминаю предыдущие объекты предположительно во множественном числе. У новообразованного объекта может быть один или несколько предшественников, каждый из которых требует своего идентификатора. Получается, что представимо не две «объектных» категории пространственности, а больше – например, три, – но это опровергается житейским опытом.
На подобный вопрос отвечу так. Один или два объекта предшествуют новообразованному – вопрос кодирования информации. В онтологическом смысле слова новому объекту предшествует единственный объект: иное логически не доказуемо. Необходимость – и то, не во всех, а лишь в некоторых случаях! – регистрировать два предшествующих объекта вместо одного вызвана, как можно предположить, недостатками табличной формы представления данных. Ведь совершенно не факт, что Создатель при регистрации объектов нашего мироздания пользуется таблицей: таблицей пользуемся мы, так как это наиболее совершенный способ из всех, нам известных. У Создателя возможностей побольше нашего – им может применяться иной способ кодирования.
Наконец, третье и последнее возражение против экаунтологической трактовки пространственности, которое я могу придумать.
Если одна из пространственных координат задается идентификатором субъекта, как объяснить то, что данная координата способна меняться: в том смысле, что объект способен «перемещаться» по третьему пространственному измерению? В чем проблема? А в том, что объект воспринимается одним субъектом, следовательно, значение идентификатора субъекта при этом не изменяется. Идентификаторы объектов при изменении своих характеристик, в результате дифференциации и интеграции, меняют идентификаторы, а вот субъект… прикидки с точки зрения программирования показывают, что субъект остается прежним. То же с обыденной точки зрения: собственное «я» никуда от человека не девается. А раз так, никакого «перемещения» по третьему пространственному измерению быть не может.
Сложный вопрос, хотя кое-какие соображение на сей счет у меня найдутся.
Во-первых, при опровержении солипсизма мы выяснили, что собственное «я» предполагает другие «я» – тем самым значение третьей пространственной координаты не так уж неизменно, как может показаться: оно в самой своей уникальности множественно. Во-вторых, в обыденном восприятии пространственности большую роль играет мышление, о котором отдельный разговор. В-третьих, еще вопрос, нужно ли объекту «перемещаться» по третьему пространственному измерению: «субъектное» измерение сосредоточивается вокруг точки наблюдения – не означает ли это, что у него единственное, всегда остающееся неизменным значение? Очень может быть.
Пространственность еще требует своего осмысления. Экаунтология предлагает лишь один из способов ее изучения – информационный, не отрицая необходимость дальнейших наблюдений и изысканий. Ну и принципиальную схему пространственности предлагает, конечно. Дело в принципиальной схеме. В связи с этим интересно: как другие науки – физика в частности, – объясняют неоднородность и неравномерность трехмерного пространства, столь очевидную для всякого непредубежденного аналитика, и объясняют ли вообще? |
Объекты мироздания дифференцируют и интегрируют. Как это вяжется с механическими или химическими превращениями, которые претерпевают вещи в окружающей нас действительности?
Помимо того, что вещи можно объединять в одно целое или разделять на части, вещи могут изменяться механически или физически. Если от предмета отломать кусочек, это будет механическое разделение, а если предмет, допустим, нагреть до определенной температуры, чтобы он распался на простейшие составляющие его вещества, это будет химическое разделение. Как экаунтология трактует и трактует ли вообще подобные пертурбации?
А почему экаунтология должна их трактовать? Нет, происходящие с вещами механические либо химические превращения экаунтология, разумеется, трактует, но трактует не в смысле описания данных явлений с точки зрения информатики. Какие-либо трактовки излишни, так как названные категории сами собой вытекают из информационного подхода, которого экаунтология придерживается.
Представим акт дифференциации, когда из одного объекта получается несколько. Предположим, объект 1 разделился на объекты 2 и 3 (для наглядности применим такой способ идентификации объектов).
Итак, объект 1 разделился на части 2 и 3. Вы не находите, что в данном утверждении уже заложена возможность механических либо химических превращений с указанными объектами? Ну и напрасно, потому что объекты обозначаются идентификаторами (в нашем случае идентификаторами 1, 2 и 3) и характеризуются свойствами. Объекты способны менять свои свойства, в том числе при дифференциации и интеграции – с этой точки зрения возможны следующие варианты. Допустим, объект 1 обладал свойством Y. Тогда:
1) объекты 2 и 3 могут обладать тем же свойством Y, что и родительский объект. Объект 1 при разделении на части 2 и 3 своего свойства Y не поменял;
2) объекты 2 и 3 могут приобрести новое свойство – допустим, S. Объект 1 со свойством Y разделился на объекты 2 и 3 со свойством S;
3) новообразованные объекты могут иметь разные свойства. Объект 1 со свойством Y разделился на объект 2 со свойством S и объект 3 со свойством W;
4) наконец, один из новообразованных объектов может оставить себе свойство родительского объекта, тогда как другой объект получить новое свойство. Объект 1 со свойством Y разделился на объект 2 со свойством Y и объект 3 со свойством W.
Других вариантов при объявленных условиях быть не может: я привел все допустимые сочетания.
Так вот, данные сочетания полностью соответствуют механическим и химическим превращениям с вещами!
Что такое первый вариант, когда свойства всех трех задействованных в дифференциации объектов остались неизменными? Именно что механическое разделение вещи надвое. Разламываем надвое бронзовую монету, что получаем в итоге? Две половинки бронзовой монеты, обладающие точно теми свойствами, что и родительский объект. Это механическое разделение.
Теперь обратимся к варианту под номером три. Ту же бронзовую монету делим на части, но - путем определенных известных нам манипуляций. В отличие от предыдущего случая, новообразованные части обладают свойствами, отличными от свойств не только родительского объекта, но от друг дружки. К примеру, мы разложили бронзовую монету на составляющие бронзу вещества: медь и олово. У бронзы одни свойства, а у меди и олова иные. Имеем не механическое разделение, а химическое преобразование – то есть разделение, ту же дифференциацию, но в другом смысле слова.
Реализация того или другого варианта зависит от стохастических возможностей приобрести в результате дифференциации то или иное свойство. Не имеющая быть реальность описывается информатикой, напротив - информатика задает законы, по которым способна развиваться реальность, в этом принципиальное отличие экаунтологии от физики. Физика исходит из того, что наше мироздание материально, и предлагает информатике переложить имеющееся многообразие на язык баз данных. «Вот уж фигушки! – отвечает за подружку информатику экаунтология. – Первична информация, поэтому ваш так называемый материальный мир есть лишь следствие всеобщих информационных законов, которые и нужно изучать в первую очередь».
Первый вариант – механика, третий – химия, а как же оставшиеся? Неужели, помимо механических и химических изменений с объектами, существуют разновидности материальных преобразований, людям не известные?
Нет, не существуют. Второй и четвертый случаи представляют собой комбинированные варианты механических и химических преобразований. Что такое второй вариант, при котором объект 1 со свойством Y дифференцирует на объекты 2 и 3 со свойством S? Комбинация сначала химического, затем механического преобразований. Вначале объект меняет свои свойства с Y на S (химическое изменение, при котором из одного вещества получается другое), затем объект со свойством S делится надвое. А что такое четвертый вариант, когда объект 1 со свойством Y разделился на объект 2 со свойством Y и объект 3 со свойством W? Комбинация физики и химии под стать предыдущей: сначала происходит механическое разделение объекта 1 на объекты 2 и 3 со свойствами Y, затем объект 3 меняет свойство с Y на W. Никаких неизвестных науке видов преобразований с объектами не существует: все они сводятся либо к механическим, либо к химическим манипуляциям.
Аналогично дифференциации, происходит с интеграцией объектов. Когда два объекта со свойствами Y соединяются в один объект с тем же свойством, имеет место механическое соединение объектов в единое целое. Когда объект со свойством Y соединяется с объектом со свойством S в объект со свойством W, имеет место химическая интеграция. Остальные варианты – промежуточные между названными.
Возможности взаимных преобразований вещей мироздания прекрасно укладываются в число сочетаний – предмет изучения комбинаторики, никак не физики. Ну какие могут быть невидимые глазу атомы, комбинации которых якобы образуют новые вещества? Восприятия, доставляемые органами чувств – самое надежное, что человек имеет, остальное плод его интеллектуальных измышлений. Со своей точки зрения физика безусловно права и добилась на пути многовекового познания впечатляющих успехов, однако экаунтология практикует иной, информационный, подход, для которого возможности объектов изменяться механически или химически зависят всего-навсего от возможности присваивать их свойствам одинаковые или разные значения.
Не следует, конечно, забывать: одинаковые или разные свойства присваивает объектам мироздания не человек, а Создатель. Поскольку записи привносятся в информационную систему извне, возможности преобразования объектов ограничены. Не существует теоретических препятствий для выполнения мечты алхимиков превратить свинец в золото, однако свинец противится подобному превращению в соответствии с законами, определяющими последовательности механических и химических превращений. Данные природные закономерности необходимо изучать. Если для их изучения и практического использования необходимо представить материю состоящей из крохотных вращающихся и стукающихся друг о друга шариков: атомов, электронов, протонов и чего еще там, - пусть будет так, как желают физики. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Только не надо распространять непроверяемые физические условности на информационное мироздание. Нам-то с вами известно, каково оно на самом деле. |
Объекты преобразуются в результате дифференциации либо интеграции. Основанием сего является понятие объектности, не позволяющее зарегистрировать (воспринять, даже вообразить) объект без того, чтобы не предположить предшествующий объект, из которого регистрируемый (воспринимаемый, воображаемый) объект изымается. Хорошо, новый объект изымается из предшествующего объекта – это дифференциация. Но откуда в таком случае взялась интеграция, представляющая собой, в противоположность дифференциации, слияние, объединение предшествующих объектов в один новый?
Попробуем разобраться.
Прародитель всех объектов нашего мироздания – нулевой объект, не регистрируемый в информационной системе мироздания, вследствие чего обладающий рядом специфических качеств, в том числе безразмерностью. Нулевой объект безразмерен, потому о его величине нельзя ничего достоверно утверждать: но это означает, что нулевой объект может оказаться как больше, так и меньше регистрируемого (воспринимаемого, воображаемого) объекта.
Детское воспоминание: в научно-популярной передаче о физике микрочастиц рассказывалось о том, что в микромире меньшее способно поглотить большее. Не знаю, какого мнения придерживаются на этот счет современные физики, да и научно-популярным передачам верить не пристало, как и склонной к самообману памяти, но в данном случае имеет нечто подобное. Правда, с оговоркой: то, что меньшее составляет подмножество большего, но никак не наоборот – закон логики, пересмотру не подлежащий. Вместе с тем нулевой объект безразмерен, следовательно, в некотором смысле слова, из него можно вытянуть большее, чем сам нулевой объект. Это не нарушение законов логики: это означает лишь то, что под псевдонимом нулевого объекта может скрываться множество нулевых объектов, трансцендентая, находящаяся для нас извне вселенная нашего Создателя. Поскольку нулевой объект неопределенный, мы не вправе утверждать не только о размерах и качествах нулевого объекта, но и об его числе, что делает потенциально возможным – без какого бы то ни было нарушения законов логики – регистрацию (восприятие, воображение) большего объекта из меньшего нулевого. Что на практике приводит к признанию еще одного нулевого объекта, восполняющего разницу между названными. То есть из двух (а может и большего числа, откуда нам знать, если число нулевых объектов в принципе не определимо?) нулевых объектов получается один объект нашего мироздания. Это и есть интеграция объектов, наличие которой мы и пытались обосновать и успешно обосновали.
Таким образом, дифференциация и интеграция – родственные категории, различающиеся лишь тем, меньшее число предшествующих объектов предшествует большему числу регистрируемых (воспринимаемых, воображаемых), или наоборот. При меньшем числе предшествующих объектов имеет место дифференциация, при большем числе предшествующих объектов – интеграция.
Приведенная трактовка позволяет понять, что же такое изменение свойств объекта без видимой дифференциации или интеграции – факт, совершенно очевидный для практического употребления, но до сего момента плохо соотносившийся с экаунтологической теорией. Зеленый помидор полежал в шерстяном бабушкином носке и ни с того ни с сего покраснел, хотя никаких дифференциаций или интеграций с ним не происходило. В этом примере нас интересует исключительно экаунтологическая трактовка случившегося, а не лепет физиков и химиков относительно якобы произошедших в зеленом помидоре химических реакций. Нас также не заинтересует, с какой стати это произошло – просто произошло, в соответствии с установленными Создателем законами природы, и все. Сосредоточимся на мысли: каким образом возможно изменение свойств объекта без его дифференциации или интеграции, и не противоречит ли данный элементарный жизненный факт постулатам экаунтологии.
Нет, не противоречит.
Представьте себе зависимость изменений, происходящих с объектами, от числа объектов, отложенную по оси. Очевидно, что объект способен дифференцировать не только на два, но и на большее число объектов точно так же объединяться в один объект способны множество предшествующих объектов, не обязательно один. Допустим, слева на нашей оси располагается интеграция, а справа дифференциация. Левое значение – это интеграция множества (N) предшествующих объектов, следующее за ним N – 1, и т.д. до N = 2, т.е. до базовой ситуации, когда в один новый объект интегрируют два предшествующих объекта. Справа по оси располагается диффенциация. Если брать от середины, то начинаются значения с 2 (объект делится надвое) и продолжаются до N в том же порядке, что и при интеграции.
Если вы не поняли, N здесь – число предшествующих (при интеграции) или последующих, т.е. регистрируемых (при дифференциации) объектов.
В каком месте интеграция и дифференциация смыкаются? Очевидно, при N = 1, причем данное значение является пересекающимся для обеих: и для интеграции, и для дифференциации.
Что происходит при интеграции с N = 1? Объект интегрирует из одного предшествующего. А что происходит при дифференциации с N = 1? Объект дифференцирует из одного предшествующего. Оба названных случая суть одно и то же: из одного предшествующего объекта образуется один новый, а поскольку с объектом происходит преобразование, не удивительно, что его свойства изменяются. Получается, что изменение свойств объекта без видимой интеграции или дифференциации – пограничная точка на нашей шкале, одинаково принадлежащая как левой ее стороне (интеграции), так и правой стороне (дифференциации).
Левая и правая сторона шкалы – конечно, условности: на самом деле стороны зеркальны. Но они непременно сходятся в точке со значением N = 1, против этого не возразишь.
Мы убедились, что дифференциация, интеграция объектов и изменение (без видимой интеграции либо дифференциации) их свойств – понятия одного смыслового ряда. В названных категориях присутствует безусловное методологическое единство, различия же определяются числом предшествующих или регистрируемых (воспринимаемых, воображаемых) объектов. |
Что такое составной объект? Объект, составленный из нескольких других объектов, ставших его составными частями.
Рассмотрим принципиальный вариант, когда составной объект образован из нескольких элементарных. Имеется несколько разноцветных кубиков: красный, зеленый, желтый, оранжевый и т.д. Вытаскиваем кубики из конструктора и составляем из них большой куб, символизирующий в нашем примере составной объект. Какого цвета окажется куб? Как какого – разных цветов, конечно же, ведь он составлен из разноцветных кубиков. А каковы свойства целого куба как составного объекта? Они… отсутствуют. Все свойства большого куба – это свойства составляющих его маленьких кубиков, которые можно перечислить и на которые указать, но как указать на свойства составного объекта, не указывая при этом на свойства его частей? Очевидно, что задача эта невыполнимая.
Получается, что составные объекты «самостоятельными», вне своих составных частей, свойствами не обладают. Конечно, составному объекту можно придать свойство при помощи мышления – например, обозвать его большим кубом, как это сделал я для определения рассматриваемой вещи, - однако здесь речь идет о свойствах первичных, свойствах как результатах ощущений, то есть о зрительных, осязательных и прочих образах, доставляемых нам органами чувств. С этой стороны о свойствах составного объекта говорить не приходится. Можно указать на цвет каждого из маленьких элементарных кубиков, составляющих большой составной куб – этот красного цвета, этот оранжевого, а этот синего, - но сам составной объект от нашего восприятия ускользает. Вместе с тем нельзя отрицать, что человек свободно воспринимает составные объекты, что данное восприятие вообще не составляет для него проблемы. За счет чего, спрашивается?
Прежде всего за счет идентификатора. Мы ведь и элементарные объекты воспринимаем не в качестве разрозненного набора свойств, а в качестве совокупности свойств, то есть восприятие осуществляется через идентификатор. Не зря экаунтология утверждает: объект обозначается идентификатором, а характеризуется признаками. Признаками объект характеризуется, но обозначается все-таки идентификатором, который имеется как у элементарных, так и составных объектов. Правда, идентификаторы составных объектов не характеризуются признаками (свойствами), но тут мы переходим к пункту второму, благодаря которому люди в состоянии воспринимать составные объекты.
Возможность этого обусловлена отношениями между идентификатором составного объекта и идентификаторами частей, данный объект составляющих. Каждый составной объект был когда-либо – некогда - образован из мелких объектов, каждое слияние которых в более крупный объект представляло собой событие, тем самым связь идентификатора составного объекта и свойств его составных частей прослеживается. Если человек способен воспринимать составные объекты, что исходя из нашего жизненного опыта неоспоримо, то он способен «доходить» до свойств не только текущего, воспринимаемого в сию секунду, но и воспринятых ранее объектов: это один дополнительный информационный «скачок», не более. При восприятии элементарного объекта человек воспринимает идентификатор объекта, от которого добирается мысленным взором до свойств, при восприятии составного объекта точно так же воспринимает идентификатор объекта, затем делает дополнительный «скачок» на идентификаторы объектов, из которых составной объект образовался, а затем уже на свойства этих составных объектов.
В последнем случае мысленный взор его как бы расширяется, за счет того, что составных объектов несколько. Что, кстати, отлично объясняет следующий эффект: человек способен воспринимать составные объекты лишь на соседних уровнях вложенности. Если большой куб (верхний уровень) состоит из маленьких кубиков (средний уровень), а те в свою очередь из совсем крохотных кубиков (низший уровень), то человек, оглядывая большой куб, способен воспринять его состоящим из маленьких кубиков, но если наблюдатель захочет при этом сосредоточиться на крохотных кубиках, ему в своих наблюдениях придется перейти на уровень ниже и разглядывать хотя бы маленькие кубики. Другими словами, человеческое восприятие не способно воспринять большой куб (верхний уровень) и один из маленьких кубиков (средний уровень), состоящий из совсем крохотных кубиков (низший уровень). Сколько уровней вложенности доступно для восприятия человека, два соседних или более, вопрос не к экаунтологии, представляющей собой теоретическую дисциплину, а к прикладным, изучающим устройство человеческого тела наукам. Биологии, наверное?
Мою науку более интересует эффект лишнего «скачка» с идентификатора составного объекта на идентификатор части объекта, позволяющий заглядывать в прошлое. В некотором смысле слова это правда: человек способен воспринимать – по крайней мере, видеть – не только настоящее, но и прошлое.
Вот регистрируются (воспринимаются) элементарные объекты. По прошествии какого-то срока эти элементарные объекты интегрируют в составной объект. Человек наблюдает составной объект в текущий момент, но тот, не имея собственных свойств, предстает для него в образе составляющих его частей, зарегистрированных (воспринятых) ранее! Поэтому-то человек видит составной объект и как бы не видит: то есть видит в целом, при этом не имея возможности охватить составной объект во всех его мельчайших частях. Едва человек приступает к рассматриванию мельчайшей части составного объекта, как сам составной объект как бы исчезает из его поля наблюдения, причем новый объект наблюдения предстает, как правило, в виде нового составного объекта, и т.д. У человека бегающий взгляд: он выхватывает более или менее крупные куски реальности, при помощи мышления складывая их в единую визуальную картинку. Но картинка эта более мыслительная, чем объектная.
Занятно, не правда ли? Я не встречал анализа подобного эффекта ни в философской литературе, ни тем более в литературе по информатике. |
В каждой научной дисциплине существуют вопросы, очень для нее неприятные, на которые она отвечает неуверенно или вообще не в силах ответить. Когда число неприятных вопросов достигает критического уровня, дисциплина обрушивается как карточный домик, к которому неосторожно притронулись.
Существуют такие вопросы и в экаунтологии. Один из этих них касается твердых, жидких и газообразных тел. Как, с точки зрения объектности, объяснить их существование? Мне стоило огромного труда найти приемлемое объяснение – возможно, не исчерпывающее, однако позволяющее надеяться на то, что экаунтология не рухнет под первым критическим дуновением.
Вспомним порядок образования составных объектов. Они образуются посредством интеграции, при этом не обладают собственными свойствами. Если два кубика – зеленый и красный – совместить в один составной объект, полученный объект не будет обладать собственными свойствами, а будет обладать свойствами своих составных частей и проявлять себя через них. Это механическое объединение. Если в результате объединения тех же кубиков получить объект, обладающий собственными свойствами – допустим, куб синего цвета, – это с точки зрения экаунтологии будет химическим преобразованием. Все понятно, данные вопросы рассматривались.
Теперь сообразите, в каком состоянии вещества обычно вступают в химическую реакцию? Нет, я в химии ничего не смыслю, но первое, что приходит в голову: в жидком. Смутные воспоминания из школьного детства: учительница химии сливает содержимое двух пробирок в одну, содержимое начинает шипеть и булькать, вследствие чего – по заверениям учительницы химии, по крайней мере, – образуется новое вещество. Наверняка в результате химической реакции могут образовываться и твердые вещества, однако сам процесс химических преобразований больше ассоциируется с жидкостями, чем с твердыми телами, не так ли? А почему, собственно? Не поставить ли нам, как мы уже неоднократно проделывали, вопрос с головы на ноги и спросить себя: в результате какого преобразования с объектами материального мира получаются жидкости? Ответ будет однозначным: условием этого является указание свойств составного объекта (то есть не отсутствие свойств, как при механическом объединении частей в составной объект, а именно указание).
Переведем дух и проанализируем, к какому выводу мы пришли. К такому, что жидкость образуется при указании свойств составного объекта: объект начинает обладать собственными свойствами, оставаясь при этом составным, за счет чего… минуточку, сейчас сформулирую… пространственное положение его частей становится неопределенным. Да-да, именно так! При механическом соединении частей в составной объект пространственное положение частей изначально задано, определено, а при химическом преобразовании, поскольку свойства новообразованного объекта относятся одинаково ко всем составным частям, новообразованный объект начинает представлять собой самостоятельное целое.
Вот зеленый и красный кубики механически соединили в составной объект. Составной объект наполовину зеленый, наполовину красный, причем пестрота составного объекта совершенно определенным образом, через идентификаторы, относится к его составным частям: эта половина зеленая, а эта красная. Теперь зеленый и красный кубики совместили в единое целое химическим способом, получив объект с новыми свойствами: большой синий куб. Как свойство «синий» данного объекта соотносится с его составными частями? Не пойми как соотносится: приобретенная синева относится одинаково – следовательно, неопределенно – как к бывшей зеленой части, так и к бывшей красной части. Составные части как бы перемешались, что с обыденной точки зрения и означает: стали жидкостью. Ведь чем жидкость отличается от твердого тела? Именно что неопределенностью составных частей: в отличие от твердого тела, никогда нельзя сказать, где какая составная часть жидкости располагается. С обыденной точки зрения жидкости отождествляются прежде всего с текучестью, но можно предположить, что текучесть является следствием из неопределенности положения составных частей объекта, потому вторична. Сложный вопрос, может ли объект, имеющий в своем составе части, занимающие неопределенное положение, сам занимать определенное положение? Видимо, нет. В этом случае стремление жидкостей занимать «свободное» место между твердыми предметами объясняется как раз данным соображением: идентификаторы твердых предметов определены, тем самым определено их пространственное положение, в то время как жидкость с ее тягой к неопределенности способна занять любое пустующее место – в соответствии с законами мироздания, разумеется.
Что возразить на подобное?
Первая напрашивающаяся претензия: из моих рассуждений следует, что жидкости образуются исключительно в результате химических реакций?
Не обязательно. Представим интеграцию кубиков одинакового цвета. Синий и синий кубики объединяются в большой синий куб. Если свойства большого синего куба не отобразить, получим стандартное механическое соединение, с определимыми составными частями. А если свойства большого синего куба отобразить, то есть указать, что новообразованный объект синего цвета? Его составные части приобретут неопределенность, как в рассмотренном выше случае, однако химической реакции не произойдет. Насколько мне известно, химия не предполагает химической реакции между идентичными веществами, в результате которой получается то же самое вещество: с житейской точки зрения, мы имеем дело с перемешиванием веществ. А какие объекты перемешиваются наиболее легким и свободным – так сказать, естественным, – образом? Правильно, жидкие. В приведенном примере мы получили жидкость без всякой химической реакции, посредством перемешивания двух… твердых объектов. Соединили два твердых предмета в один, а он взял и растекся по поверхности. Бывает.
Вот попутное соображение в подтверждение экаунтологической трактовки жидкостей. Химическая реакция не является непременным условием образования жидкости, но интеграция объектов – является. Как следствие, любая жидкость представляет собой составной объект: нельзя помыслить жидкость элементарным объектом – в этом вопросе экаунтология солидарна с физикой и химией, которые вроде бы не оперируют молекулами жидкости или твердого тела, а рассматривают твердое или жидкое состояния материи как комбинации молекул, то есть элементарных объектов.
Какие еще возражения приходят в голову?
Химические реакции, при которых образуются твердые вещества? Их можно трактовать как комбинации двух событий:
1) непосредственно химической реакции с образованием жидкости;
2) и последующего отвердевания жидкости.
То же относится к так называемой диффузии – согласно Википедии, «процессу взаимного проникновения молекул одного вещества между молекулами другого, приводящему к самопроизвольному выравниванию их концентраций по всему занимаемому объёму». Молекулы – это в физике и в химии, а что в экаунтологии? Некоторые пространственно определенные части объекта теряют свою определенность, растекаются – происходит описанное выше, с тем отличием, что совершается оно не мгновенно и со всеми вступившими в химическую реакцию объектами, а постепенно и в отношении лишь некоторых частей (тех, которые в конце концов «самопроизвольно выравнивают концентрацию»).
Что еще?
Совсем забыл про газообразное состояние материальных объектов – придется обратиться к этой теме, хотя и с кривоватой улыбкой. С кривоватой – потому что развернутый ответ на вопрос, как с информационной точки зрения следует трактовать газообразные вещества, у меня отсутствует. Строго говоря, даже существование газообразных веществ нельзя считать доказанным: зрением они практически не наблюдаются, а что касается обоняния, так обоняние представляет собой рудиментарный орган. Если так, то газы имели место в первобытные времена, когда человек выживал по помощи ненормально чувствительного носа, постоянно к чему-то принюхиваясь, а в настоящее время, после того как излишняя носовая чувствительность оказалась утрачена и заменена более актуальными ощущениями, газы из мироздания исчезли – были, так сказать, изъяты Создателем на вечные последующие времена. А если изобразить на лице более серьезную мину, то газы представляют собой ту же жидкость (на том основании, что их составные части так же, как в жидкости, не занимают никакого определенного положения), с тем отличием, что газы – это летающие жидкости. А почему окружающие нас вещи взаимно притягиваются или отталкиваются, экаунтология давно объяснила: потому что такова последовательность записей, установленная Создателем нашего мироздания. С этой точки зрения считать газы отдельным состоянием материи нет причин.
В целом можно констатировать, что состояния материи – твердое тело, жидкое или газообразное – определяется возможностями информатики, в частности перебором способов регистрации объектов. Каждый из допустимых способов придает материи новые потенциальные, ограничиваемые лишь природными законами возможности.
Я предупредил, что предлагаемая мной трактовка – не исчерпывающая, но, как говорится, чем богаты… Никто и не утверждал, что экаунтология обладает всеобъемлющей эрудицией и кругозором на 360°: многие из экаунтологических постулатов требуют обдумывания и уточнения, это очевидно. К примеру, мне очень и очень давно хочется выйти через экаунтологическую аксиому – объект – на формулы геометрических фигур, однако на текущий момент это представляется недостижимым. Вместе с тем экаунтология успешно справляется со многими теоретическими и практическими задачами, которые не поддаются другим научным дисциплинам, и в этом смысле незаменима.
В конце концов – не отказываться же от добытых знаний по той причине, что многое в мироздании остается непознанным? |
Рассмотрим упомянутые ранее объектные цепочки подробнее. Что они такое?
Последствие закона сохранения материи: того, что материя не возникает из ничего и не исчезает бесследно. Объекты не исчезают, а дифференцируют друг из друга или интегрируют друг в друга, причем все изменения возможно проследить – если, конечно, информационная система организована рационально, но в рациональном устройстве нашего мироздания сомневаться не приходится. Последовательность происходящих с объектом преобразований и называется объектной цепочкой.
Всякая объектная цепочка берет начало из нулевого объекта и в нулевой объект впадает. Поскольку информационная система нашего мироздания – слава Создателю! – еще не завершена, мы имеем дело с объектными цепочками, которые обрываются на текущем моменте. Такие объектные цепочки имеют своим окончанием объекты, воспринимаемые нами в настоящий момент, а их начало уходит, как пишут в исторических исследованиях, вглубь веков: к сотворению мироздания или, выражаясь в терминах экаунтологии, нулевому объекту, от которого некогда зародились все последующие.
Если бы человек обладал полной информацией, он мог бы проследить все объектные цепочки мироздания: этот объект состоит из следующих составных частей, каждая из которых состоит из таких-то составных частей, и так вплоть до элементарных объектов, а если элементарный объект неоднороден, то до веществ, из которых эти неоднородные элементарные объекты состоят. Но конечно, если смотреть на мироздание глазами физиков, объектные цепочки расскажут мало интересного. Что может быть интересного в том, что некогда очень большая штуковина взорвалась на мириады осколков – элементарных частиц, насколько я понимаю, – и эти мириады осколков разлетелись во все стороны, образовав вселенные, и летят до сих пор, не пойми куда и зачем?! Любой материальный объект в таком случае представляет собой некоторую совокупность этих самых элементарных частиц – молекул или атомов, – произошедших от начала мира и теперь лишь слепо перемещающихся от одного объекта к другому. Что здесь призваны демонстрировать объектные цепочки, в самом деле?
Чтобы оценить разговорчивость объектных цепочек, обратимся не к нерукотворному мирозданию, а к искусственной информационной системе – экономической. Возьмем продукт человеческого труда – допустим, ноутбук, сидя за которым я набиваю текст. Ноутбук состоит из нескольких составных частей: экрана, полупроводниковых микросхем, винчестера и не знаю, чего еще – я плохо разбираюсь в начинке электроприборов. Но из каких-то комплектующих мой ноутбук точно состоит, готов в этом поклясться. У каждой из этих составных частей имеется производитель, обладающий соответствующими производственными мощностями и квалифицированными кадрами, и т.д. Причем каждая из составных частей моего ноутбука в свою очередь состоит из каких-то частей, и так до элементарных объектов, каждый из которых непременно был кем-то изготовлен. Из чего изготовлен? Из соответствующих материалов, разумеется: металла, пластмассы и чего-то еще, из чего обычно изготавливаются комплектующие изделия для ноутбуков. А откуда взялись материалы? Опять-таки из соответствующих производств.
Прослеживая путь каждого объекта от текущего момента до момента его появления в информационной системе, продвигаясь по объектной цепочке назад по временной шкале, мы рано или поздно добираемся до начального производственного акта: изъятия полезных ископаемых из природной среды, будь то нефть, используемая при изготовлении пластмассы, или руда, используемая для выплавки железа, или какое-нибудь иное добываемое или выращиваемое в сельском хозяйстве сырье. Все упирается в природную среду. Природная среда и является для нашей искусственной информационной системы нулевым объектом, от которого все образуется, ведь в экономике регистрируется только то, что сотворено или ограничено в использовании человеком, а остальные явления природного, тем более космического масштаба экономику не интересуют.
Не правда ли, в экономике объектные цепочки весьма красноречивы, не то что молчаливые скопления атомов «физического» мироздания?! Это не просто цепочки, а целая объектная сетка, наброшенная на экономический мир и показывающая последовательность преобразований, когда-либо произошедших с каждым из объектов. При отслеживании объектной цепочки вещь – продукт труда – «расщепляется» на составные части, которые «расщепляются» на элементарные объекты, которые «расщепляются» на вещества. Но за счет того, что объекты могут не только интегрировать, но и дифференцировать, «расщепленные» иерархические объектные структуры объединяются с другими. Из добытого в едином производственном акте полезного ископаемого выплавляется металл, из которого изготавливаются изделия, входящие составными частями во множество других изделий, и т.д.. В полезном ископаемом «расщепленные» объектные цепочки смыкаются воедино, в сплошную объектную сетку, и не только в полезном ископаемом, разумеется, но и во множестве других производственных процессов, которых я просто не в состоянии перечислить. Вместо объектной цепочки образуется, как я и обещал, объектная сетка – информационная авоська, покрывающая собой весь экономический мир.
Вопрос, смыкаются ли все объектные цепочки в единую объектную сетку, представляет не досужий, а значительный теоретический интерес, между прочим. Если не смыкаются, производство не достигло той степени кооперации, при которой оно является единым мировым производством; в противном случае мы действительно имеем мировое хозяйство, любой элемент которого тем или иным образом связан с другим, тем самым все хозяйственные элементы взаимосвязаны.
Я ненароком обратился к экономике, хотя занимаюсь сейчас онтологией. Просто на экономических примерах прикладная сущность объектных цепочек – фиксировать связи между элементами информационной системы – проявляется куда как наглядней. |
Благодаря научно-популярной литературе в сознание широких масс внедрилась «научная» мысль о том, что время является четвертым измерением. Вроде бы невероятно, вместе с тем доступно для понимания: любую вещь можно определить тремя пространственными измерениями, но поскольку вещь изменяется во времени, время является четвертым измерением, дополняющим пространственные.
Мысль парадоксальная, потому притягательная, но вряд ли верная. Представить, что люди существуют без всякого представления о времени, потому что к этому нет оснований, что никакого времени в мироздании нет в принципе, – чрезвычайно легко. Для этого нужно отвлечься от прежних предрассудков и задать себе вопрос, ответ на который известен даже ребенку: как определяется время? По часам, разумеется: наручным, настенным, вмонтированным в компьютеры, мобильные телефоны и т.п. А на основании чего устанавливается время в часах? На основании эталонных образцов, которые в свою очередь ориентируются на движение светил. Понятия не имею, каким образом эталонные образцы удается настроить на движения светил, но конечное определение времени по движению светил отрицать невозможно. Это является общеизвестным фактом.
Вся жизнь человеческая состоит из временнЫх циклов. День сменяется ночью, лето сменяется зимой, а причиной всеми взаимные соотношения движущихся небесных тел, причем движения не хаотические, а циклические, то есть повторяющиеся, происходящие в строгой последовательности. Они и определяют время: повторяю, небесные светила определяют время, а не наоборот. Солнце восходит над горизонтом вовсе не потому, что наступает утро, и заходит за горизонт не потому, что наступает вечер, а в точности до наоборот: восход солнца над горизонтом называется у людей «утро», а заход солнца за горизонт называется «вечер». Первично здесь положение небесных светил, а не положение стрелок на носимом на запястье приборчике.
Не будь небесных светил, как бы люди определяли время? Они бы не смогли и категорией времени не оперировали. Давно и хорошо известно, что человек, посаженный в темную комнату, даже не в темную, а в комнату с негаснущим электрическим освещением, мало-помалу теряет о течение времени всякое представление. «Какой теперь год?» – спрашивает обросший бородой узник своих освободителей. Да что там узник, для потери счета времени достаточно не вести календаря! Вопрос, а какой теперь год, задавал людям из большого мира не только заточенный во тьме граф Монте-Кристо, но и имевший возможность следить за сменой дня и ночи Робинзон Крузо, запутавшийся с годовыми зарубками на календарном бревне. А будь время изначально присущим мирозданию измерением – способом существования материи, как его именуют в научно-популярных изданиях, – разве такое случилось бы? Человек обладал бы тогда врожденным представлением о времени, подобно тому, как обладает врожденным представлением о существовании собственного тела в трех измерениях.
Нет, время – не мифическое четвертое измерение, в котором существует мироздание, а категория, определяемая внутри этого мироздания: существующими в нем вещами.
В установлении шкалы времени участвуют не все вещи мироздания – не всякие там поля, леса, реки и горы, а исключительно небесные светила. От других вещей небесные светила отличают грандиозные размеры, масштабность, а масштабность – это то, на что человек заведомо не способен повлиять. Человеку, по крайней мере на современном этапе технического развития, не по силам ускорять или замедлять движение небесных тел, менять их местами, создавать новые тела со своими траекториями движения и т.п. – тем самым человеку не под силу управлять временем. Если принять в качестве аксиомы, что мироздание кем-то создано – сложно же, в самом деле, вообразить, что имеется нечто, не созданное никем и ни по каким лекалам, такое вот самопроизвольное и саморазвивающееся невзирая ни на что самообразование, – приходится признать: движение небесных тел по определенным траекториям преследует конкретную цель. Что мешало Создателю нашего мироздания избавить человечество от циклической смены времени суток, времен года и т.п.? Сдается мне, ничего. Представить мир, в котором солнце висит неподвижно над земной поверхностью и люди не впадают в ежедневную спячку, соответственно не пользуются категорией времени, абсолютно несложно. Но зачем-то, с какой-то потаенной и вместе с тем выставленной на всеобщее обозрение целью Создатель заставил небесные тела крутиться вокруг друг друга в строгой последовательности?! Интересно, с какой.
Экаунтология отвечает на данный вопрос с уверенностью – хочется думать, обоснованной. Единственный смысл существования времени в том, чтобы люди имели возможность вести отсчет собственной жизни. Если назвать более конкретную преследуемую Создателем цель, она в том, чтобы люди имели объективную, заложенную в устройстве самого мироздания единицу для измерения человеческого труда: время. Не существуй времени, измерять человеческий труд стало бы не в чем, и справедливая, обусловленная законами мироздания, а не человеческими вожделениями экономика оказалась непредставимой… Но это совсем другая история. |
|
