ИСТОРИЯ РУССКОЙ БУХГАЛТЕРИИ
1903 год
Скандал в Харьковском Земельном банке
24 ноября 1903 г. акционеры
Харьковского Земельного банка предъявили иск в Харьковский окружной суд к
Земельному банку, товариществу мануфактур Рябушинских и самим совладельцам,
потомственным почетным гражданам В.П. и М. Рябушинским, а также прапорщику
запаса В.Г. Кореневу о признании недействительными выборов ответчиков в члены
правления Харьковского Земельного банка, произведенных в чрезвычайном общем
собрании акционеров банка 25 июля 1901 г., ввиду участия подставных акционеров.
Предыстория этого
банковского скандала была такова.
7 мая 1901 г. покончил жизнь
самоубийством председатель правления Харьковского Земельного банка Алексей
Кириллович Алчевский, деятель, которого одни считали финансовым гением, а
другие отпетым мошенником. Впрочем, это одно и то же. В связи с кончиной
Алчевского, московские мануфактуристы Рябушинские решили прибрать к рукам банк,
часть акций которого находились у них в залоге.
Положение Рябушинских как
владельцев акций выглядело шатко, поэтому несколько молодых представителей
династии поспешили приехать из Москвы в Харьков, где принялись скупать
недостающие акции за бесценок. Финансовая паника, связанная со смертью
Алчевского, делала это возможным.
Рябушинским удалось собрать
контрольный пакет акций, но беда была в том, что у них отсутствовало формальное
право быть избранными в правление банка. Закон воспрещал совмещать кредитора и
должника в одном лице, а Рябушинские в отношении Харьковского Земельного банка
выступали и как кредиторы и как должники. К тому же Устав банка запрещал иметь
одному акционеру в общем собрании более 5 % голосов, что делало избрание
Рябушинских в правление сомнительным. Пришлось прибегнуть к испытанному
средству – подставным акционерам, – для
чего из Москвы были привезены целых два железнодорожных вагона с
родственниками.
Не стоит описывать все
перипетии злополучного собрания, достаточно привести фрагменты протокола
допроса одного из свидетелей, банковского работника Юхновича.
«Денисов. Г. Свидетель, вы служили в земельном банке?
Юхнович. Да.
— До какого времени?
— До января месяца 1901 года.
— Долго служили?
— С 17 сентября 1875 года, более 25 лет.
— Скажите, пожалуйста, вам часто приходилось присутствовать на общих
собраниях акционеров Харьковского Земельного банка?
— Почти всегда.
— В течении 25-тилетнего служения вашего в банке состав акционеров
приблизительно всегда состоял из тех же лиц, или акционеры менялись в
собраниях?
— Общие собрания почти всегда состояли из одних и тех же лиц. Редко,
какой-нибудь акционер не бывал в собрании и если не бывал, то разве по болезни.
— А на чрезвычайном собрании 25 июня 1901 г., созванному по
Высочайшему повелению, были те же самые акционеры?
— Нет, был совершенно новый состав акционеров. Были такие акционеры, о
которых никогда не слышно было.
— Между этими акционерами были и дамы?
— Да, были и дамы.
— Что это были посторонние лица, или это были родственницы Рябушинских?
— Дамы были из семейства Рябушинских.
— Что, это были жены Рябушинских?
— Я не могу сказать жены ли, племянницы или сестры Рябушинские, но говорили,
что это родственницы Рябушинских.
— Кто главным образом распоряжался на общем собрании акционеров 25 июня
1901 года? Чье влияние было особенно заметно?
— Конечно, Рябушинских.
— Кто эти Рябушинские?
— Владимир и Павел. Я должен сказать, что вслед за получением известия
о смерти Алексея Кирилловича Алчевского у нас прошел слух, что будто бы
Алчевский продал все свои акции товариществу Рябушинских. Так как мы считали,
что у Алчевского всех акций тысяч 18, то я и предполагал, что все эти акции
будут представлены от товарищества Рябушинских. Перед назначением ревизии по
Высочайшему повелению в Земельный банк явились братья Рябушинские. Я не знал,
кто из них Павел, а кто Владимир. Они явились в правление и просили, чтобы им
дали на просмотр книги банка. Правление дало им, кажется, некоторые книги.
Бывая часто в правлении банка и проходя через комнату, которая была рядом с
правлением, я замечал, что Рябушинские рассматривали книги; но какие это были
книги, мне нельзя было видеть. Затем, к собранию артельщиком Рябушинских был
привезен какой-то чемодан. Всех заинтересовало, что это такое. Между всеми
служащими был разговор по этому поводу. Служащие в банке были убеждены в том,
что если товарищество Рябушинского купило у Алчевского все акции, так
товарищество по уставу банка не могло иметь более 5 голосов, соответственно их
количеству акций, стало быть товарищество не могло иметь особого влияния на
общем собрании. Ко дню собрания был отпечатан список акционеров и представлен
в собрание. Рассматривая этот список, все конечно любопытствовали узнать, кто
такие акционеры. Все служащие заявляли, что товарищество Рябушинских
представило только 696 акций к собранию 25 июня, тогда как слух был, что
Алчевский продал товариществу все свои акции. Вот это-то обстоятельство
поставило всех в недоумение, все стали говорить, спрашивая себя, что же это
такое значит? Но затем, оказалось, что у всех вновь явившихся акционеров, было
по 120 акций. Я должен заявить, что перед общим собранием акционеров, у нас
производились публичные торги 19 или 20 июня. А так как я заведовал отделением
в банке, то я обязан был приходить в банк не только утром, но и вечером, и
обязан был входить с докладом в правление по вопросу о том, отменить ли продажу
какого-нибудь имущества или пустить его на торги. И вот проходя через комнату,
которая была там, я заметил, что в этой комнате за столом сидят какие-то лица,
сортируют акции, перекладывают их из одного конверта в другой и производят
подсчет. Я догадался, что товарищество мануфактур Рябушинских располагает не
696 акциями. Я спросил члена правления Журавлева, что это за собрание? —
Журавлев ответил мне, что это Рябушинские просили, чтобы правление банка
помогло им вступить в распоряжение банком, и вот они распределяли свои акции,
и правление банка будет даже просить харьковских акционеров, чтобы они также
оказали содействие выбору правления, за что Рябушинские гарантируют старое
правление от могущих быть неприятностей. Какие это могли быть неприятности, мне
это было неизвестно. Слухи были различные: кто говорил об ответственности правления
по суду, кто говорил о мировой сделки. Я забыл сказать, что перед собранием и
перед торгами член правления Земельного банка Орлов, состоя старшим членом Харьковского
биржевого комитета, сказал мне: „Извольте пригласить старшего маклера в
земельный банк для совершения маклерской записки на продажу %% бумаг. Маклер
был привезен. Но когда оказалось, что нужно совершить маклерскую записку на 2
миллиона %% бумаг запасного капитала, заложенного у Рябушинских, тогда конечно
возник вопрос, законна ли такая сделка? Тогда юрист-консультом земельного банка
был г. Шиманов. Состоя делопроизводителем биржевого комитета и понимая, какие могут
быть неприятности для всех от совершения этой сделки, я обратился к г. Шиманову
и спросил: законна ли такая сделка? Он ответил, что эта сделка неправильная,
незаконная, сообщил об этом правлению и правление банка доложило об этом
Рябушинским. Затем, когда на собрании состоялось постановление о предании суду
правления, конечно, все были ошеломлены этим, так что все потеряли голову. Были
рассуждения, что это собрание было какое-то не натуральное, что это было фиктивное,
подставное собрание. Но, конечно, разговоры были разные.
Гг. Рябушинские вступили в распоряжение банком. В правлении банка был
один из сыновей Алчевского, именно Дмитрий Алексеевич Алчевский. Половина
торгов прошла при прежнем составе правления, а второй половиной торгов распоряжались
уже Рябушинские. Кончились торги, и Рябушинские стали вводить новые порядки. Из
числа акционеров, бывших в чрезвычайном собрании, был приглашен Рябушинскими
Николай Максимович Крашенинников. Вот этому самому Крашенинникову Рябушинские
поручили выяснить убытки по имуществам, оставшимся за банком. Мне, как заведовавшему
публичными торгами, Рябушинские поручили ознакомить г. Крашенинникова с этой
операцией. Чтобы подвести все счеты, на это нужно было время. Днем мы были
заняты банковскими делами, а тут были вечерние занятия, была ревизия Голубева,
которая отняла у нас много времени, затем были торги, надо было выработать
кондиции, затем явилось желание Рябушинских выяснить поскорее убытки банка, конечно,
все это до того расшатало всех нас, что мы начали теряться и начали расстраиваться.
Таким образом, как вы видите, на нас выпала неурочная, сверхъестественная
работа.
Я говорю Крашенинникову: „Какая вам необходимость, имея 120 акций, т.е.
более 35 тысяч рублей, заниматься такой утомительной работой? Ведь вы акционер,
и несете такую тяжелую работу".
„Позвольте, — говорит г. Крашенинников — Я служащий у Рябушинских.
Здесь много таких акционеров, как я, мы все служим в товариществе Рябушинских,
они записали на нас по 120 акций и мы участвовали в качестве акционеров в общем
собрании, а у меня ни денег, ни акций нет и я обязан добывать себе кусок хлеба
службой". — И действительно, в последующем собрании Крашенинников уже не
участвовал в качестве акционера».
Протоколы допроса других
свидетелей мало чем отличаются от приведенного… Ну не характерная ли сценка из
жизни банковских деятелей?
А.К. Алчевский
П.П. Рябушинский
П.П. Рябушинский
Литература:
· Снегирев Л.Ф. Подставные
акционеры. Процесс акционеров Харьковского Земельного банка с гг. Рябушинскими
и Кореневым – М., печ. А.И. Снегиревой, 1904.
